Владимир Миронов - Древняя Греция

Пилигрим в Дельфах. Куда идешь, Одиссей?

Они хотели прийти к божеству и поклониться ему, увидеть в нем нечто близкое. «Те, у кого хорошая память, – писал Максим Тирский, – и кому достаточно поднять глаза к небу, чтобы ощутить присутствие богов, возможно, и не нуждаются в статуях; но таких мало, и вам едва удастся найти среди многочисленной толпы человека, который смог бы воспринять божественную идею безо всякой помощи». Искусство стало выступать транслятором божественной воли, что естественно: как говорил Фидий, если мы и придаем богам человеческое обличие, то это потому, что «мы о них ничего не знаем». Но отсюда оставался лишь один шаг до того, чтобы называть бронзовые и каменные статуи и рисунки богами (в честь все тех же богов).

С. Вуэ. Похищение Европы. Фрагмент. 1690 г.

Мифы имеют различную прописку. Однако главной «метрополией мифов» стал Пелопоннес. На территории вдвое меньшей, чем вся остальная Греция, в древности создано было огромное количество мифов, преданий. Что явилось тому причиной? Раскопки показали, что тут находилось большое число политически важных центров, стратегически и экономически привлекательных для населения. Пелопоннес во II тысячелетии до н.э. стал главным «средоточием культуры, по сравнению с которым Аттика с Афинами были захолустьем». Тут расположены десятки небольших царств, и они вели активную политическую деятельность. Имея богатую и длительную историю, правители этих мини-государств были полны гордости и имели основания для отстаивания своих законных интересов. Представляется, что дорийское завоевание стало прелюдией к долгой и трагической истории противоборства народов. Мифы Пелопоннеса достаточно отчетливо рисуют этническую картину, согласно которой ахейцам на полуострове предшествовало местное население – пеласги, лелеги и кавконы. Нам неизвестно, смешалось ли оно с ахейцами или было ими порабощено; так же как мы не можем в точности сказать и о том, каков был вклад догреческих обитателей Пелопоннеса в формировании религии и мифологии этих пришельцев.

Нижним рубежом героической истории древнейших царств региона, видимо, стала катастрофа, которую сами греки называли «возвращением Гераклидов», а ученые нового времени – «дорийским завоеванием». Каковы бы ни были причины этого бедствия – вторжение одних дорийцев или переселение на эти земли множества северных народов, вовлекших в неудержимое движение и самих дорийцев; вырубка лесов с последующим высыханием рек; эпидемии; восстания порабощенного населения, – результаты оказались плачевны: разрушение дворцов, обезлюдение Пелопоннеса, забвение письменности и других культурных достижений микенского времени. Три столетия, следующие за этой катастрофой, сопоставимой лишь с падением античной цивилизации тысячу семьсот лет спустя, называются «темными». Кажется, именно в это время знания греков о своем прошлом обволакиваются фантазиями и становятся мифами. Создается впечатление, что мифы обладают какой-то таинственной властью над живущими людьми, создавая ткань новых событий.

Лисипп. Отдыхающий Гермес

Так, знакомясь с мифом о Европе, мы бы сегодня обратили внимание уже не на ее традиционный образ (финикийской царевны, дочери Агенора, царя Сидона), но на смысловое значение ее имени. Имя Европы Гесихий толкует в смысле «темноты», а Еврипид употребил в отношении нее выражение: «черная (eyropon) бездна камня». Античная литература («от Гомера до Нонна»), история в лице Геродота, литература, искусство отдали дань ее образу. Но кого рождает Европа от своего брака с Зевсом? Нет, не слуг жизни и знаний, а судей, заправил царства мрачной Смерти – Миноса, Радаманта, Сарпедона. Вот и с нынешней Европой происходит печальная метаморфоза. Ее белоснежный покров все чаще обрызган кровью. Ею овладел страх, как в эпоху Горация:

Как же относиться к мифотворчеству – как ко злу или благу? Спор давний. Раннее христианство (о котором речь шла выше) частично пыталось ответить на вопрос, ломая голову: «Что делать с языческим наследием?» В памятнике «Апостольские постановления» содержится призыв «удалиться от всех языческих книг» (III—IV вв. н.э.). В «Излечении языческих недугов» Феодорит Киррский предлагал и способы преодоления языческих «болезней»… Но уже в прошлом увидим, как апостол Пётр, вначале согласившийся с мнением о порочности мифа при воспитании юношества («Неразумно преподавать детям то, что может развратить их воображение»), в итоге склонился к его поддержке. Хотя и в дальнейшем острый идеологический спор по этой проблеме не утихал. Люди стали понимать, что важнее сугубо внешних форм то ценное, что сокрыто в древней мифологии (под покровом вымыслов). Поэтому, поразмыслив, Пётр все же говорит: «Полезно и разумно воспользоваться знаниями и искусствами, которые составляли предмет изучения в детстве» (то есть в детстве человечества). Ныне же, по мере освобождения от религиозного фанатизма с дальнейшим прогрессом культуры, пробивает дорогу и чувство справедливой признательности.

Франц Янгер. Амфитрион и Алкмена. XVII век

Ведь мифы готовы удовлетворить многие самые наивные, призрачные и смутные надежды, излечить нас от тоски, вызванной несовершенством бытия. А.Ф. Лосев в «Истории античной эстетики» писал, что в разговоре об античности шагу нельзя ступить без мифологии, которая представляет собой символизм, мистерию или магию. Вся античность – одна сплошная мифология. Глубокий знаток античной философии прав, считая, что мифология оказывала на человека того времени столь сильное воздействие лишь потому, что в ней действуют яркие личности и герои.

В прошлом всё, что окружало человека, – светила, явления природы, дом, подвиги, битвы, – всё несло отпечаток действий богов… Мифология проникала в глубины массового сознания. Мы не говорим о таких известных богах-профессионалах как Марс (Арес) – бог войны, или Танатос (Танат) – бог смерти, Плутон (Аид) – хозяин царства мертвых. Крестьяне вспоминают Деметру (Цереру), богиню плодородия; купцы или финансисты обращаются к Гермесу (Меркурию), покровителю торговли, посылающему им богатство, непревзойденного в хитрости, обмане и даже, увы, в воровстве; обольстители женщин ломают голову над тем, как бы ловчее повторить трюк сластолюбца-Париса, похитившего прекрасную Елену; пьяницы взывают к Дионису (Вакху), опутывающему жертву сладостно-губительными виноградными лозами. Когда жены упрекают мужей в неверности, те приводят пример прекрасной Алкмены. Как гласит миф, к жене Амфитриона Алкмене, пока тот воевал (иначе говоря, находился в служебной командировке), явился в обличье мужа Зевс. Уверив ее, что он и есть родной муженек, провел с ней горячую ночь, которая длилась, как три обычных ночи. А чтобы никто не помешал его страсти, Зевс приказал Гермесу затушить солнечные огни, даже луну заставил двигаться медленнее, а человечество вынудил спать крепким сном, дабы то ничего не заподозрило. Так всесильный бог подготовил почву для их страстного любовного совокупления. Жена Амфитриона Алкмена с удовольствием отдавалась Зевсу все тридцать шесть часов. Вернувшийся домой победитель Амфитрион был очень удивлен тому, что жена встретила его без особого восторга. А результатом этого любовного обмана со стороны Зевса стало появление на свет могучего Геракла. Правда, после этого Амфитрион почему-то уж не касался своей жены Алкмены. Однако нам смертным, если мы хотим сохранить семью, вовсе не обязательно обращаться к прорицателям и узнавать всю правду.