Мурад Аджи - Европа, тюрки, Великая Степь

Это была первая, но не единственная находка.

В Кара-тепе, вблизи Термеза, археологи нашли разрушенный буддийский (или тенгрианский?) центр II–IV веков, где среди прочего материала были сосуды с такими же руническими письменами… Мало того, французские геологи сообщили о находке в Афганистане стены с теми же руническими знаками… Точно такие же руны были обнаружены на территории Восточной Франции, в бывшем Бургундском королевстве (Шарнейская застежка). И в Румынии, и на Украине. Везде их язык был один. Тюркский!

Выходит, скифы абсолютно ничем не отличались от кипчаков. Только вера различала их, единых представителей тюркского народа.

Но признать скифский язык древнетюркским в Москве не пожелали. Например, надпись на чаше Акишева московские специалисты даже не прочитали, но вынесли убийственный приговор: процарапана позднее. Будто бы чаша была подложена в курган позже самого захоронения…

А между тем надписи читались по правилам древнетюркской грамматики. «Создатель (пищи), наполняй…» — с этого обращения (к языческому богу?) начинается надпись на чаше Акишева… И другие надписи имели перевод… Их отличал великолепный литературный язык, светлые образы.

Вот строки — звуки того времени:

Уже тогда поэты рифмовали слова и делали это мастерски: в конце строк, или по их центру и даже по первому слогу… Удивительную свободу дает тюркский язык! Далеко не каждому нынешнему поэту по плечу такая свободная поэзия.

Рунические надписи, обнаруженные на древних памятниках (эпитафии), тоже показывают, что более двух с половиной тысяч лет назад у тюрков была своя письменность. Одна из эпитафий выглядела так:

Этой древней надписи [28] Для пояснения: «Кюч-Кюль-тутук» — собственное имя и титул усопшего; «эль» — в данном случае тюркское «государство»; «Эль Ынанчы» — буквально «доверенный государства». более двух тысяч лет, она найдена в верховьях Енисея в 1786 году, первым ее перевод сделал в 1895 году В. В. Радлов. А первые руны, зафиксированные на бумаге, приходятся как раз на V век — век царствования Аттилы. Увы, это не ирония судьбы.

Царь кипчаков вполне мог читать и писать на родном языке. Кроме того, по свидетельству Иордана, он знал греческий язык. Культурным и образованным был предводитель кипчаков. Возможно, он в минуты досуга читал и эти прекрасные строки, написанные его современником:

Вот она, древнетюркская поэзия… Ее, по утверждениям невежд, никогда не было.

Выразительными творениями алтайцев восторгалось не только окружение Аттилы, но и знать Индии, Китая. Благодаря хану Эрке (царю Канишке) там сохранились древние тексты на брахми… И оттого, что Европа не знала о древнетюркской поэзии, стихи не становились хуже.

Ленинградский тюрколог Л. Ю. Тугушева убедительно доказала это, выпустив прекрасную книгу «Уйгурская версия биографии Сюань-Цзана». Она по страницам собирала разбросанную древнюю тюркскую рукопись для своей книги… И во времена Аттилы у кипчаков уже был литературный язык.

Но сперва пояснение.

Уйгурский язык относится к древнетюркскому, он — один из его диалектов. «Уйгурское письмо — буквенно-звуковое… оно послужило основой для древнемонгольской письменности, восходит к одному из сирийско-арамейских алфавитов». И здесь, говоря о тюрках, привычно — в который уж раз! — лукавит энциклопедия. Связь с сирийско-арамейскими алфавитами не установлена, тюркский язык стоял в стороне, он сам находил пути развития. А о древнемонгольской письменности вообще не может быть речи: слово «монгол», по свидетельству самих монголов, впервые зафиксировано в XI веке… Так искажают древнетюркскую культуру, приписывая ее другим народам. Монголам, иранцам — кому угодно.

«Одно из наиболее значительных произведений раннесредневековой тюркоязычной литературы — уйгурская версия биографии Сюань-Цзана, — пишет Тугушева, — представлено в единственной рукописи, разрозненные части которой в настоящее время хранятся в рукописных собраниях в Париже, Пекине, Ленинграде. Установлено, что все части рукописи, найденные в свое время, как и другие памятники раннесредневековой письменности, в Восточном Туркестане, до обнаружения находились в одном месте, были разъединены позднее и различными путями попали в рукописные собрания разных стран».

Не предисловие, а обвинительный документ тем, кто разбазаривал, воровал и продавал древние тюркские литературные памятники. И счастье, что нашелся человек, который воссоздал полный текст, а потом и прочел древнюю книгу. Тугушева сделала невозможное — не дала погибнуть страницам, обреченным на гибель. Единственный в мире экземпляр тюркского литературного памятника дельцы от науки порвали и распродали по свету! Потомкам Петра нужны тюрки только в образе «диких кочевников».

Велика российская наука, но, опозоренная дельцами, кроме жалости к себе, она уже ничего не вызывает. А древние тюрки об этой беде писали так:

«В процессе работы над коллекцией, — пишет Тугушева, — мне посчастливилось обнаружить части этого произведения среди не идентифицированного материала в рукописном собрании Института востоковедения АН СССР и отождествить их».

Сколько такта в ее словах, а речь о том, что страницы бесценной рукописи, которые не успели продать за границу, валялись где попало. Они прозябали в институте, который должен хранить и изучать памятники Востока и который так обращается с ними.