Мурад Аджи - Европа, тюрки, Великая Степь

А что делает тюркская тамга на стенах древних армянских храмов? Неужели и она ничего не подскажет историкам? В стене одного из монастырей (около часовни Вачагана III Блаженного) есть камень с изображением всадника в тюркской одежде и головном уборе (у кипчаков он назывался клобук), с седлом без стремян… Что это за такой всадник-священник? И почему он удивительно похож на тех, что высечены на скалах Алтая и Южной Сибири?.. Многое пора историкам Церкви приводить в соответствие с реальностью, которая немым укором взирает со стен самих же древнеармянских храмов и монастырей.

Но и это далеко не все… Скажем, почему на посохе главы Армянской церкви две змеи, точно, как у тенгрианских священнослужителей? Связано ли это со «змеиным рвом»? Между прочим, тенгрианские (ну, не армянские же!) посохи сохранились в гербах ряда сибирских городов, которые издревле были духовными центрами тюрков… Не правда ли, интересно? Господь мне открыл глаза… Подобные наблюдения на Кавказе делать теперь проще простого, они на виду. Начать с крестного знамения — армяне его накладывают по-тенгриански. Случайно ли реликварии (вместилища для реликвий) по сию пору сохраняют у них форму руки с жестом умиротворения? Получая благословение, армяне складывают ладони по-тенгриански, крестом. Причащая, священник рисует кисточкой на лбу прихожанина-армянина тенгрианский крест… Об очертаниях креста, принятого в Армянской церкви, даже не говорю — слишком очевидно его тенгрианское начало… Одежды армянских священников имеют тенгрианский покрой. Наскальные изображения в Сибири, донесшие до нас изображения священнослужителей-тенгриан, подтверждают и это с бесспорной очевидностью. [116]

Ни Европа, ни Ближний Восток просто не могли дать Армении того, чего у них самих тогда не было! Так где же был рукоположен Просветитель Григорий? Первый священник в христианском мире?! В Дербенте.

Без преувеличения, святой Георгий был первым в мире евразийцем. Он познал духовные традиции Востока, познакомил с ними Европу. С осознанием этого факта, мне, кажется, открылся загадочный смысл очень важного указа римского императора Галерия, подписанного в 311 году, когда идея возможного союза со степняками уже обрела сторонников. Император прекращал гонение на христиан при условии: «Христиане пусть снова сделаются христианами».

Объяснить смысл его слов пытались поколения историков, но загадка оставалась. [117]Запутавшись в версиях, исследователи отмахнулись от нее. Договорились, что это «обычная римско-юридическая формула, ни к чему христиан не обязывающая и ничего в действительности не значащая»… Ой ли?

Очень даже много значащая!.. Ведь дальше в тексте указа следует: «Мы заботились также, чтобы и некоторые христиане, оставившие учение своих отцов, возвратились к благому образу мыслей, ибо их почему-то обуяла такая непритязательность, поработило такое безумие, что они не следуют древним уставам, которым прежде, может быть, следовали и отцы их, но поставляют себе законы по собственному произволу, какие кто хочет, создают их, и по различию мнений, составляют различные общества».

На слове «различные» делаю особый акцент: налицо первый раскол в христианстве. Точнее и короче, чем зафиксировал его сам император, не скажешь: жидовствующие христиане остались на прежних позициях, а «новые» стали оформлять себе обряд, заимствованный у тенгриан-тюрков.

Из указа Галерия следовало, что власть, поняв бессмысленность насилия, пыталась мирно возвратить христиан к «правилам и учреждениям», какие были у тех раньше. Как видим, опять все сходится: именно новый обряд, пришедший с Кавказа, дал повод для диоклетиановых гонений, и он же отменял их. Своим указом Галерий пытался нейтрализовать «врага внутреннего». В этом убеждают материалы Анкирских соборов (314 и 358 годы), где впервые были сформулированы правила «нового» христианства (арианства).

…Теперь все вроде бы вставало на свои места, логика и документы связывали разрозненные события в единое целое, объясняющее масштаб подвига святого Георгия.

Однако это меня как раз и не удовлетворяло. Смущало, что в работах, изданных, например, в России, нет и строчки о том, что мне уже казалось очевидным… Я не принимал правоту собственных суждений: их очевидность ставила в тупик!

Помог профессор Кирпичников, его книга. Оказывается, в 494 году I Римский собор ЗАПРЕТИЛ упоминание о деянии святого Георгия. Вот в чем причина нашего незнания и путаницы, закрученной вокруг этой светлой личности и его подвига во имя Великой Степи. О его реальной жизни знать и говорить христианам не разрешалось. «Пусть дело Георгия останется известным только Богу», — решил Собор. Римский епископ Геласий I ослушников осуждал очень жестоко.

С тех пор появились полуправда, легенды и все прочие «объяснения», их цель — подальше от истины, от Великой Степи… Поэтому-то в Армянской церкви и не «узнали» Григориса, его деяние!

Беду усугубил в X веке еще один «редактор» истории — монах Симеон Метафраст. Уже по заданию Византийской церкви он переработал все биографии канонизированных святых. [118]Что он кому добавил и что убрал, осталось великой тайной… Так в очередной раз — и опять «официально» — Георгию-воину изменили биографию. К сожалению, это была не последняя ее «редакция».

О приписках Метафраста профессор Кирпичников написал сдержанно, как о не достойном серьезного внимания: церковные легенды о мучениках всегда «реформировались» по известному шаблону — жития святых подгоняли под сюжеты Библии.

Но окончательную и самую жирную точку, даже не точку, а кляксу на церковную историю святого Георгия поставили в Риме в 1969 году: вот когда тайное превратилось в явное — Георгия ИСКЛЮЧИЛИ из официального списка святых католической Церкви…

К счастью, сохранились апокрифы, они — как глоток чистого воздуха. Апокрифами называют литературные произведения, не признаваемые Церковью: предания, легенды, песни, стихи. Их именуют народными (у них нет автора, но их знают все). Можно запретить книги, исказить что-то на бумаге, но всех людей нельзя принудить к молчанию…

Разночтения очень точно, возможно, сам того не сознавая, выразил Константин Бальмонт, великий поэт Великой Степи. Не случайно современники его называли гением: