Вольдемар Балязин - Золотой век Екатерины Великой

Меж тем Григорий Орлов по просьбе Екатерины был пожалован германским императором Францем I Габсбургом титулом князя Священной Римской империи, что вызвало новые опасения того, что фаворит может оказаться на троне.

Главой недовольных Григорием Орловым стал камер-юнкер и секунд-ротмистр конной гвардии Федор Хитрово, которого Дашкова называла «одним их самых бескорыстных заговорщиков».

Хитрово по неосторожности поделился своими соображениями о замышляемом заговоре с собственным двоюродным братом Ржевским. Он сообщил, что привлек еще двух офицеров – Михаила Ласунского и Александра Рославлева. Все они, говорил Хитрово, будут умолять государыню отказаться от брака с Григорием Орловым, а если она не согласится, то убьют всех братьев Орловых. Перепуганный Ржевский пересказал все это Алексею Орлову, и Хитрово арестовали.

24 мая 1763 года Екатерина II, находившаяся на богомолье в Ростове Великом, направила В. И. Суворову секретнейшее письмо о производстве негласного следствия по делу секунд-ротмистра камер-юнкера Федора Хитрово, рекомендуя «поступать весьма осторожно, не тревожа ни город, и сколь можно никого; однако ж таким образом, чтоб досконально узнать самую истину, и весьма различайте слова с предприятием… Впрочем, по полкам имеете уши и глаза».

Следствием было установлено, что Хитрово с небольшим числом сообщников видел главного виновника всего происходящего в Алексее Орлове, ибо «Григорий глуп, а больше все делает Алексей, и он великий плут и всему оному делу причиною». Было установлено, что на жизнь Екатерины заговорщики посягать не намеревались, а планировали лишь устранение братьев Орловых.

Поэтому Екатерина ограничилась тем, что сослала главного заговорщика Федора Хитрово в его имение – село Троицкое Орловского уезда, – где он и умер 23 июня 1774 года. Единомышленников Хитрово – Михаила Ласунского и Александра Рославлева – уволили с военной и дворцовой службы в чинах генерал-поручиков.

И все же Екатерина решилась передать вопрос о своем замужестве на усмотрение Сената. На его заседании встал сенатор граф Н. И. Панин, воспитатель цесаревича Павла Петровича, и сказал:

– Императрица может делать все, что ей угодно, но госпожа Орлова не будет нашей императрицей…

Панина тотчас же поддержал К. Г. Разумовский. Правда, потом поговаривали, что все происшедшее в Сенате было подстроено самой Екатериной по договоренности с Паниным, чтобы противостоять настоятельным просьбам Орлова вступить в ним в брак. Екатерина уже понимала всю несостоятельность этой затеи, хотя всем сердцем продолжала любить Григория.

Заговор Мировича

Вскоре после вступления на престол новой императрицы объявился еще один сторонник Ивана Антоновича. На сей раз это был подпоручик Смоленского пехотного полка Василий Яковлевич Мирович.

Бедный дворянин-украинец, родители которого потеряли свои поместья из-за приверженности делу Мазепы, долго обивал пороги своих знатных петербургских земляков, умоляя помочь ему вернуть конфискованное добро. Однажды он попал на прием к гетману К. Г. Разумовскому. Как показывал потом на допросе Мирович, гетман сказал ему: «Ты, молодой человек, сам себе прокладывай дорогу. Старайся подражать другим, старайся схватить фортуну за чуб и будешь таким же паном, как другие».

Отчаявшись добиться желаемого законным путем, Мирович стал подумывать об иных способах поправить дела: то мечтал о выгодной женитьбе, то надеялся на крупный выигрыш в карты, но фортуна ловко увертывалась от неудачливого подпоручика.

Осенью 1763 года Мирович случайно узнал, что в Шлиссельбурге томится несчастный Иван Антонович. Этого было довольно, чтобы направить его мысли в новое русло. Всю зиму он обдумывал, что можно предпринять, и, наконец, каким образом можно осуществить задуманное, и решил, что как только наступит его очередь нести караульную службу в Шлиссельбургской крепости (а Смоленский полк по частям выполнял такую задачу), он попытается освободить узника.

Он не знал, что даже в случае удачи его затея обречена на провал: Иван Антонович от строгого многолетнего заключения в одиночных казематах превратился в полусумасшедшего человека, невнятно говорившего и утратившего представление о реальной жизни.

В начале июля 1764 года Мировичу была поручена команда из сорока пяти солдат и унтер-офицеров. В крепости постоянно находились три десятка солдат при коменданте Бередникове и двух офицерах – Власьеве и Чекине.

Мирович лишь в последние дни перед осуществлением задуманного им дела стал склонять солдат и капралов отряда на свою сторону. Подпоручик зачитывал им подложный манифест, сулил богатства и почести, подобные тем, какие обрели лейб-кампанцы Елизаветы Петровны. Он предложил участие в заговоре и капитану Власьеву, не зная, что тому, согласно секретной инструкции, вменялось в обязанность лишить жизни Ивана Антоновича при попытке его освобождения.

Власьев сделал вид, что согласился, а сам немедленно доложил обо всем Н. И. Панину. Мирович этого не знал, но, почувствовав опасность, решил действовать немедленно. Ночью по его приказу солдаты арестовали коменданта и двинулись к каземату. Однако Власьев и Чекин, услышав выстрелы, немедленно исполнили предписания инструкции, и когда Мирович проник в каземат, Иван Антонович был уже мертв.

Мировича арестовали, долго допрашивали, сначала в Шлиссельбурге, потом в Петропавловской крепости. Следствием и допросами руководил Григорий Орлов, проявивший известную снисходительность к преступнику и не позволивший применять пытки. И все же Мировича приговорили к смерти и казнили 15 сентября 1764 года.

«Наставление губернаторам»

Желая укрепить местную власть, Екатерина II 21 апреля 1764 года издала «Наставление губернаторам», которое было первым важным документом ее царствования, созданным для дальнейшего усиления внутренней структуры государства.

По этому документу глава губернии подчинялся лишь императрице и Сенату и именовался «главой и хозяином губернии».

В «Наставлении…» губернии объявлялись главными частями России, «и они, – писала Екатерина, – самые те, которые более всего поправления требуют». И далее следовала сентенция о соотношении таких категорий, как «империя» и «губерния». «Все целое, не может быть отнюдь совершенно, если части его в непорядке и неустройстве пребудут». И для того, чтобы вся Россия пришла в порядок, Екатерина издала «Наставление…». По нему губернатор должен был следить за быстрым прохождением дел в губернской канцелярии; затем, чтобы в случае разногласий по делу, брать его под свой контроль и разрешать самому на основании законов. Пункт IV «Наставления…» гласил: «Губернатор недремлющим оком в Губернии своей взирает на то, чтобы все и каждый по званию своему исполнял с возможным радением свою должность, содержа в ненарушимом сохранении указы и узакононения наши, чтоб правосудие и истина во всех судебных, подчиненных ему местах обитали, и чтоб ни знатность вельмож, ни сила богатых совести и правды помрачать, а бедность вдов и сирот, тщетно проливая слезы, в делах справедливых утеснена не была». Если же эти «нерадивые или порочные люди» окажутся среди его чиновников, а еще хуже, если кто-то из них окажется взяточником, то губернатор должен отрешить таковых от должности и представить дело в Сенат на утверждение. При чрезвычайных ситуациях – пожаре, голоде, эпидемии, бунтах и иных катастрофах – губернатор должен был возглавлять борьбу с этими бедствиями, становясь единым надо всеми главноначальствующим. Наконец, вменялось губернаторам один раз в три года объезжать губернию, чтобы лично убеждаться в состоянии дел и знать все воочию, а не понаслышке.