Вольдемар Балязин - Конец XIX века: власть и народ

империи.

Когда Георгию пошел четвертый год, Александр решил озаботиться статусом его и Ольги. В силу самодержавной власти российский император имел право издавать любой закон, причем независимо от того, противоречит ли новый закон прежним или только дополняет или изменяет их. Поэтому Александр был волен дать своим детям любой статус, и он избрал оптимальный вариант: 11 июля 1874 года в Царском Селе он издал указ, намереваясь направить его в Сенат. Этим указом предписывалось: «Малолетним Георгию Александровичу и Ольге Александровне Юрьевским, даруем Мы права, присущие дворянству, и возводим в княжеское достоинство с титулом Светлейших. Александр».

Он решил не давать детям фамилию их матери, ибо их могли не признать другие Долгоруковы; дать имя Романовых он не мог, так как Екатерина Михайловна не состояла с ним в церковном браке, который единственно мог бы дать ей и детям его фамилию. И Александр решил назвать сына и дочь Юрьевскими, потому что основателем рода Долгоруковых был Московский князь Юрий Долгорукий – восьмой сын великого Киевского князя Владимира Мономаха. А так как «Долгорукий» было не более, чем прозвищем князя Юрия, справедливо было назвать этих его потомков, отдаленных семью веками, светлейшими князьями Юрьевскими, дав тем самым простор новой ветви древнего генеалогического древа. Однако Александр не отослал указ в Сенат, а, сохранив в тайне, вручил генералу Рылееву, приказав хранить до того времени, когда понадобится его опубликование.

Спасение Франции и балканских народов

Между тем события в Европе развивались таким образом, что уже весной 1875 года царь вынужден был поехать в Берлин. К тому времени Франция уже выплатила Германии чудовищную контрибуцию в 200 млн золотых франков и, более того, сумела не только восстановить, но и значительно увеличить свою военную мощь. Этим чрезвычайно обеспокоился Бисмарк, полагавший, что если Германия еще раз не разгромит Францию, то сама станет ее жертвой. Чтобы такого конфликта не произошло, Александр в конце апреля и направился в Берлин. Екатерина Михайловна поехала вместе с ним. Царь остановился в русском посольстве на Унтер-ден-Линден, а княжна поселилась в соседнем отеле.

Первым делом Александр явился к кайзеру и решительно заявил старику Вильгельму, что он не потерпит нападения на Францию. Вильгельм, не признаваясь в агрессивных замыслах, закончил беседу тем, что переадресовал царя к своему канцлеру. Приняв Бисмарка на следующий день, Александр столь же категорично заявил ему, что Россия в случае войны Германии с Францией не останется нейтральной. Бисмарк понял всю серьезность этого заявления и не только пообещал оставить Францию в покое, но и на самом деле прекратил по отношению к ней враждебные действия. Однако, не дав затянуться одному узлу международных противоречий, Александр не смог предотвратить затягивания другого узла – многовекового русско-турецкого соперничества на Балканах, где Россия традиционно выступала защитницей, а Оттоманская Порта – угнетательницей православных славян и греков.

Освобождение Болгарии

Все началось с того, что в апреле 1875 года почти стихийно поднялось крестьянское восстание в Болгарии, которое к лету было безжалостно подавлено турками. Это вызвало необыкновенно сильное сочувствие к братьям-болгарам, а затем и к другим славянским народам Балкан – сербам, черногорцам, боснийцам. Видный французский историк и крупный дипломат Жорж Морис Палеолог писал: «Красноречие Аксакова, Самарина, Каткова, Тютчева взволновало общественное сознание и оживило идеи панславизма. В опьяняющей атмосфере Московского Кремля говорили лишь о Византии, о Царьграде, Золотом Роге, Святой Софии и об исторической миссии русского народа. Вскоре все слои общества – от дворянства до крестьян и от интеллигенции до купцов – были охвачены националистическим бредом. Немногие уцелели от этой заразы. Еще меньше было тех, кто открыто с ней боролся». К числу тех, кто долго противостоял этому панславистскому дурману, принадлежал и Александр II. Однако сила общественного мнения была столь велика, что царь не мог более ей противиться, и 12 апреля 1877 года, во вторую годовщину начала Болгарского восстания, Россия объявила войну Турции.

В этот же день Бессарабская армия, находящаяся под командованием великого князя Николая Николаевича Старшего, перешла Прут и двинулась к Дунаю. Одновременно с ней в Армению вступила Кавказская армия, которой командовал другой брат царя – великий князь Михаил. В день начала войны Александр прибыл в Кишинев, где находились штаб его брата и его собственная Ставка и где проживали тысячи бессарабских болгар. Он сам подписал приказ о выступлении против турок и провожал войска, двинувшиеся в поход. А на следующий день к нему приехала Екатерина Долгорукова. Они провели вместе полтора месяца. 24 мая царь выехал к городу Зимнице на Дунае, где на следующий день должна была состояться переправа русских войск. Но состоялась она лишь через три недели – в ночь на 15 июня. Это объяснялось тем, что из-за сильнейших дождей, каких не было сорок лет, уровень Дуная поднялся на пять метров, и нужно было ждать, когда река войдет в свое русло и вернется к ординару.

Накануне переправы русских войск здесь же произошло сражение, которое многие суеверные солдаты и офицеры заранее считали обреченным на неудачу. Сражение у Зимницы происходило 13 июня, в нем участвовало 13 генералов, да и сам бой под Зимницей длился 13 часов. Однако в опровержение суеверных предположений сражение закончилось победой русских. И десантная операция, затем последовавшая, была хорошо подготовлена и не менее хорошо проведена. Александр переправился через Дунай вместе со вторым эшелоном, а уже через четыре дня саперы стали строить два гигантских моста – «Нижний», длиной в 1215 метров, и «Верхний» – в 1268 метров. 28 июля по обоим мостам началось интенсивное движение войск, которые через союзную Румынию шли на освобождение Болгарии.

Царь назначил командующим передовым отрядом генерала И. В. Ромейко-Гурко, показавшего себя выдающимся полководцем. Столь же блистательным военачальником был и командующий западным отрядом генерал Н. П. Криденер.

Передовой отряд генерала Гурко, состоявший всего из 12 тысяч солдат и офицеров, перейдя Дунай, стремительно бросился вперед и, разбив под Карабунаром турецкую конницу, 25 июня освободил древнюю столицу Болгарии Тырново, а еще через неделю прорвался через Балканы, пройдя Хайнкейским перевалом. Вскоре был занят и другой перевал – Шипкинский, ставший ареной длительных и тяжелых боев с быстро подошедшими сюда турецкими силами.

Александр шел по Болгарии вместе со своей армией. Английский военный атташе полковник Веллеслей, участник этого похода, доносил своему министру: «Царь Александр живет в разрушенном болгарском доме с земляным полом и земляными стенами. Он целые дни посещает раненых, появляясь лишь во время завтраков с двумястами своими офицерами в обширной военной палатке, воздвигнутой посреди поля… Александр выглядит усталым и осунувшимся. И хотя его заставило предпринять эту войну общенародное рвение, не было у него к ней личного вдохновения и был он глубоко озабочен оборотом, который принимала военная кампания».