Геннадий Левицкий - Рим и Карфаген. Мир тесен для двоих

Спустя 100 лет после разрушения Карфагена бесстрашный Гай Юлий Цезарь, преследуя в Африке своих врагов, стал лагерем у грандиозных развалин. Здесь ему приснился странный сон, в котором большое войско проливало слезы. Сновидение Цезарь воспринял как призыв к восстановлению Карфагена; тем более что ветеранов требовалось наградить земельными наделами, землю требовали бедняки, а свободных участков к этому времени на территории Италии не было.

Судьба не позволила Цезарю довести это дело до конца – сенаторы-республиканцы убили диктатора прямо в здании сената. И все же идея Цезаря не умерла вместе с ним. Дело продолжил его наследник и приемный сын, Октавиан Август. Он, по словам Аппиана Александрийского, «найдя это указание в записях отца, основал нынешний Карфаген, очень близко от прежнего, остерегаясь проклятой земли древнего города». Желающих переселиться много не нашлось, «самое большее 3 тысячи римлян, остальных же собрал из окрестных жителей».

Со временем страхи и проклятия забывались, и в императорскую эпоху Карфаген стал одним из самых многолюдных и богатых городов римского государства.

Созерцая пламя, пожирающее Карфаген, Публий Сципион, как мы помним, размышлял о превратностях судьбы; военачальник, уничтоживший давнего соперника Рима, опасался, что такой же печальный конец может постигнуть и его родной город. Но Рим еще 556 лет после падения Карфагена наслаждался триумфами и приходил в ужас от потоков крови в братоубийственных войнах, строил великолепные дворцы, храмы, цирки и выгорал целыми кварталами по прихоти собственного императора Нерона – в общем, он жил.

Опасения Сципиона начали сбываться 24 августа 410 года; именно в этот день король вестготов Аларих захватил Рим. Впрочем, поступил он гораздо милостивее, чем Рим в свое время обошелся с Карфагеном. Вестготы «по приказу Алариха только грабят, но не поджигают, как в обычае у варваров, и вовсе не допускают совершать какое-либо надругательство над святыми местами» (Иордан). После этого Вечный город перешел из категории престижных для жизни городов в категорию опасных. Город, привлекавший алчные взгляды вождей бродивших по Европе племен, римские императоры променяли на более спокойную и укрепленную Равенну.

Но самые большие неприятности для Рима настанут чуть позже.

То было время великого переселения народов, когда десятки, сотни народов, словно повинуясь указанию свыше, снимались с насиженных мест и бродили по всему миру. Лилась потоками кровь, безжалостно уничтожались богатейшие древние города, а вместе с ними и все достижения цивилизации, и сами древние государства и народы. В числе прочих тронулись в путь и вандалы: они вышли из Скандинавии, некоторое время побродили по берегам Балтийского моря, затем решили обосноваться в Паннонии. Император Константин в 335 году разрешил им поселиться в качестве федератов, ибо бороться со всеми пришельцами у Рима не было ни сил, ни возможностей.

В Паннонии вандалы сидели недолго. В начале V века они (вместе с присоединившимися к ним племенами аланов) двинулись дальше на запад. С боями вандалы прошли Галлию и в 409 году остановились в Испании. Это не было конечным местом их путешествия – вандалы вошли во вкус бродячей жизни по богатым землям Римской империи. В Испании они узнали, что за Геркулесовыми столбами (так в те времена назывался Гибралтарский пролив) лежит целый континент с богатыми городами. У вандалов был король, способный сделать успешным делом любую авантюру. По словам Прокопия Кесарийского, король Гейзерих (Гизерих) «прекрасно знал военное дело и был необыкновенным человеком». Еще бы! Он правил вандалами целых 50 лет (с 427 по 477 год) и, совершив множество рискованных грандиозных походов, умер своей смертью.

Гейзерих, король вандалов (Изображение на монете)

В 429 году вандалы вторглись в Северную Африку и овладели Ливией. Своей столицей Гейзерих избрал Карфаген. Дальновидный король вандалов приказал уничтожить стены всех городов Ливии за исключением Карфагена. Прокопий Кесарийский объясняет такое, казалось бы, глупое решение так: «чтобы ни сами ливийцы, став на сторону римлян, не могли бы, обладая этими укреплениями как своим оплотом, поднять против него восстание, ни посланные василевсом войска не могли надеяться, что они и городом завладеют, и, поставив в нем свой гарнизон, будут досаждать вандалам». Собственно, Гейзерих и не собирался защищать свои города, он надеялся брать и грабить чужие.

Римляне пытались вернуть провинцию. В помощь выброшенным из Ливии соотечественникам «из Рима и Византии прибыло большое войско под предводительством Аспара. Произошла жестокая битва, и римляне, наголову разбитые врагами, бежали кто куда» (Прокопий). Взятых в плен вандалы, «обратив в рабов, держали под стражею». Но Гейзерих действовал не только силой. Одержанная победа над объединенным войском Рима и Византии не позволила его гордыне взять власть над разумом. Видимо, земля Карфагена передала новому властителю черты уничтоженного римлянами народа.

В числе пленных Гейзериха оказался византиец по имени Маркиан. «Тогда же Гизерих повелел привести пленных к царскому дворцу, чтобы он мог посмотреть и решить, какому господину каждый из них сможет служить, не унижая своего достоинства, – рассказывает Прокопий Кесарийский. – Когда их собрали, они сидели под открытым небом около полудня в летнюю пору, изнуряемые солнечным зноем. Среди них находился и Маркиан, который совершенно беззаботно спал. И тут, говорят, орел стал летать над ним в воздухе на одном месте, прикрывая своей тенью одного только Маркиана. Увидев сверху, что происходит, Гизерих, как человек весьма проницательный, сообразил, что это делается по воле Божьей, послал за Маркианом и стал его расспрашивать, кто он такой. Тот сказал, что был у Аспара приближенным по секретным делам. Когда Гизерих услышал это и сопоставил с тем, что делал орел, а также принял во внимание то влияние, каким пользовался в Византии Аспар, ему стало ясно, что этот человек самой судьбою предназначается для царского престола. Поэтому Гизерих взял с Маркиана клятву, что, если когда-либо это будет в его власти, он не поднимет оружия против вандалов. С этим он отпустил Маркиана, и тот прибыл в Византию».

Действительно, Маркиан стал императором Византии в 450 году и правил ею семь лет. «Во всем остальном он был прекрасный василевс, однако он ничего не предпринимал по отношению к Ливии», – отмечает Прокопий. Прочие источники также подчеркивают бездеятельность Маркиана в отношении вандалов. Именно в его правление Гейзерих беспощадно и безнаказанно громил «единокровную сестру» Византии – Западную Римскую империю.