Меликсетов - История Китая

453

патриотических акциях (демонстрации, бойкоты иностранных то­варов, закрытие лавок), но и оказывал материальную помощь за­бастовщикам. 7 июня на гребне национальной борьбы по инициа­тиве и под руководством коммунистов был создан Объединенный комитет рабочих, торговцев и студентов, фактически являвшийся организацией единого фронта. Объединенный комитет выдвинул программу национальн ^1х требований, состоявшую из 17 пунктов и ставшую фактически платформой «Движения 30 мая».
Основное содержание этой платформы носило общенациональ­ный характер и было направлено прежде всего на ликвидацию политического засилья иностранцев в Шанхае и унизительного положения китайцев в их родном городе, что и вело к таким трагическим последствиям, как убийство молодого рабочего Гун Чжэнхуна на японской текстильной фабрике 15 мая или расстрел английской полицией студенческой демонстрации 30 мая. Собст­венно пролетарские интересы были выражены лишь в одном пунк­те — в требовании ввести рабочее законодательство и свободу орга­низации профсоюзов и забастовок на иностранных предприятиях.
Генеральная торговая палата Шанхая, оплот шанхайской бур­жуазии, отказалась войти в Объединенный комитет и выдвинула собственную программу из 13 пунктов, также содержавшую ан­тиимпериалистические требования, но в менее радикальной фор­ме. Таким образом, весьма неоднородная шанхайская буржуазия была захвачена антиимпериалистическим подъемом, участвовала в движении протеста, хотя, вполне естественно, степень ее ак­тивности была неодинакова. Патриотический подъем оказал воз­действие даже на пекинское правительство: Дуань Цижуй заявил о поддержке национальной борьбы в Шанхае и программа: из 13 пунктов, пожертвовал денежные средства в стачечный фонд и направил ноты протеста дипломатическому корпусу. Даже мили­таристы Чжан Цзолинь и Сунь Чуаньфан заявили о солидарнос­ти с патриотическим движением в Шанхае.
Однако условия борьбы в одном из центров империалисти­ческого господства были трудными, патриотическое движение имело дело с опытнейшими политическими противниками. Це­ной некоторых уступок империалистам и милитаристским влас­тям (а 13 июня в Шанхай вступили войска фэнтяньской группи­ровки милитаристов, которые ввели в городе военное положение) удалось нейтрализовать крупную буржуазию, в июле постепенно прекратили забастовку средние и мелкие торговцы. Забастовку продолжали рабочие, но их положение становилось все сложнее. В этих условиях репрессий и отхода союзников среди некоторых руководителей КПК в Шанхае (Ли Лисань) и части рабочих уси­лились левацкие настроения, толкавшие их на выдвижение

454

отчаянных предложений выхода из этой трудной ситуации (вплоть до предложений о вооруженном восстании, обреченном, есте­ственно, в той обстановке на тяжелейшее поражение). ЦК КПК не поддержал эти авантюристические предложения и по совету Коминтерна в начале августа принял решение о снятии полити­ческих лозунгов и постепенном прекращении забастовочной борь­бы с целью вывести профсоюзы из-под удара репрессий.
В шанхайских событиях фактически была реализована идея единого фронта, но не в гоминьдановской форме, а в форме широкого стачечного объединения различных социально-поли­тических сил. В ходе борьбы КПК пришлось решать сложные так­тические задачи взаимоотношений с участниками этого единого фронта. Если по отношению к мелкобуржуазным слоям позиция КПК была последовательной, то по отношению к буржуазии — весьма двойственной, ибо КПК стремилась в практической борьбе привлечь буржуазию, использовать ее средства и влияние для уси­ления нажима на своих противников, но в то же время в пропа-гандистско-политических материалах рассматривала ее как «со­глашательскую». Эта двойственность тактики отражала нечеткое понимание движущих сил национально-освободительного дви­жения, сказавшееся в дальнейшем на политике КПК в едином фронте.
Наибольший отклик шанхайские события, вполне естествен­но, нашли на революционном юге страны. Реакция китайского населения английской колонии Гонконг была столь сильной, что коммунистам уже 19 июня удалось организовать массовую забас­товку в поддержку шанхайских трудящихся и их 17 требований, к которым были добавлены еще шесть требований, отражавших не только социальные интересы гонконгских рабочих, но и об­щие интересы всех китайцев, проживавших в Гонконге. 21 июня к гонконгским забастовщикам присоединились рабочие англо­французской концессии Шамянь в Гуанчжоу. Забастовщиков под­держала основная часть гуанчжоуского купечества. Начался бойкот английских товаров. Объединенный комитет студентов объявил забастовку учебных заведений. 23 июня забастовщики организо­вали массовую демонстрацию, которая была расстреляна по при­казу английских властей. Это кровавое злодеяние не только не приостановило движение солидарности, но и сделало стачку дей­ствительно всеобщей. В Гонконге забастовало 250 тыс. китайских рабочих и большинство из них покинуло Гонконг, большинство китайцев покинуло также Шамянь.
Инициаторами и главн ^1ми организаторами этих национальн ^1х выступлений были коммунисты, действовавшие в сотрудничестве с Гоминьданом и гоминьдановским правительством. Руководящим

455

органом всеобщей забастовки стал стачком во главе с лидером гонконгских моряков коммунистом Су Чжаочжэном. Большую политическую и материальную помощь забастовщикам оказало гоминьдановское правительство. С их помощью забастовщики про­держались 16 месяцев и добились удовлетворения части требова­ний. В свою очередь эта грандиозная забастовка укрепила полити­ческое и военное положение революционной базы в Гуандуне, подняла авторитет Гоминьдана и гоминьдановского правитель­ства, расширила опыт политического сотрудничества коммунис­тов с гоминьдановцами в рамках единого фронта.
Национальный подъем охватил и некоторые другие районы страны, в частности Пекин. Забастовки, демонстрации, митин­ги, бойкот японских и английских товаров втянули в борьбу зна­чительные слои городского населения. Однако в основном эти выступления носили неравномерный и стихийный характер и, встретив серьезное сопротивление милитаристских властей и империалистов, они к концу лета пошли на убыль. Несмотря на это отступление подъем антиимпериалистической борьбы сыг­рал огромную роль в развитии революции.
«Движение 30 мая» было прежде всего массовым рабочим вы­ступлением, в организации и руководстве которым большую роль играли коммунисты. Это способствовало росту авторитета партии в рабочих массах, притоку рабочих в ряды партии, численность которой за четыре месяца после начала «Движения 30 мая» вы­росла в 2,5 раза (до 3,8 тыс.).
«Движение 30 мая» имело большой международный резонанс. Солидарность с национальной борьбой китайского народа со­ветских трудящихся, организованных рабочих многих капиталис­тических стран была моральной и политической поддержкой. Ма­териальная помощь международного пролетариата сыграла опре­деленную роль в развитии забастовочной борьбы.
Все эти события имели переломное значение для судеб наци­онально-освободительного движения. Стихийный общенациональ­ный патриотический подъем резко изменил обстановку в стра­не, положив начало революции 1925—1927 гг.
Подъем национально-освободительной борьбы прежде всего в Южном и Восточном Китае своеобразно сказался на военно-политической обстановке на Севере. Продолжалось соперниче­ство двух основных милитаристских группировок — фэнтяньской Чжан Цзолиня и чжилийской У Пэйфу. При постепенном ослаб­лении позиций Чжан Цзолиня усиливалось воздействие «нацио­нальной армии» Фэн Юйсяна на политическую ситуацию. Дей­ствия армии Фэн Юйсяна, откр^гто солидаризировавшейся с борь­бой гоминьдановского правительства, сковывали военные силы