Меликсетов - История Китая

13

развитая — хорошо выделанные изделия, включая оружие и сосу­ды с богатым орнаментом. Заметных и явных следов ранней бронзы китайского происхожцения пока не обнаружено. Условно именно эрлитоу-эрлиганскую бронзу считают ранней, но она может счи­таться таковой лишь по сравнению с пришедшей ей на смену аньянской бронзой, т.е. зрелой, высококачественной, разнооб­разной и даже в^тчурной. Если же ставить вопрос о технологии и об искусстве бронзолитейного дела, то уже в Эрлитоу то и дру­гое соответствует весьма продвинутому уровню. И несмотря на очевидные особенности бронзолитейного дела, присущие имен­но китайской бронзе и отличающие ее от западных аналогов, проблема происхожцения металлургии бронзы в Китае остается загадкой. Во всяком случае на базе примитивных и, скорее всего, импортных металлических изделий западной луншаноидной куль­туры Цицзя за несколько веков, отделяющих Цицзя от Эрлитоу, столь развитая металлургия появиться просто не могла. Нужны были все те же ускоряющие развитие импульсы извне. О суще­ствовании такого рода импульсов убедительно свидетельствует аньянский этап развитого бронзового века в Китае, т.е. урбанис­тическая цивилизации Шан-Инь.
В районе Аньяна, расположенного в средней части бассейна Хуанхэ, чуть к северу от реки (северный край совр. пров. Хэ-нань), археологи в конце 20-х гг. нашего века открыли городи­ще и могильники эпохи развитой бронзы. Раскопки позволили обнаружить огромный архив надписей на гадательных костях, расшифровка которых дала специалистам материал необычай­ной ценности и, в частности, позволила отождествить обнару­женное городище близ Аньяна (район дер. Сяотунь) с хорошо известным по древним письменным памятникам государством Шан-Инь.
Тексты надписей, содержавшие имена шанских правителей, позволили заключить, что аньянский очаг урбанистической ци­вилизации просуществовал около двух-трех веков (XIII—XI вв. до н.э.) и являл собой заключительную фазу шанской истории, ко­торая по данным письменных памятников, прежде всего много­томного сочинения Сыма Цяня, незадолго до начала нашей эры написавшего свой огромный труд «Шицзи», просуществовала зна­чительно дольше. Не вполне ясно, можно ли считать эрлитоу-эрлиганский этап ранней фазой Шан; на этот счет существуют разные точки зрения. Но, фиксируя многие черты сходства сло­жившегося на луншаноидной неолитической основе эрлитоу-эрлиганского комплекса развитой бронзы с аньянским, отметим принципиальное различие между обеими фазами. Оно сводится

14

прежде всего к двум основным элементам — письменности (га­дательные надписи) и царским гробницам.
Письмо в аньянском архиве предстает в виде гадательных над­писей со многими сотнями идеограмм-иероглифов и хорошо продуманным календарем с циклическими знаками. Раскопки же свыше десятка царских гробниц поразили специалистов нео­жиданными находками: рядом с царственным покойником и многими сотнями сопровождавших его на тот свет сподвижни­ков, жен и слуг были обнаружены великолепные изделия из бронзы, камня, кости и дерева (оружие, украшения, сосуды с высокохудожественным орнаментом и горельефными изображе­ниями) и, что самое важное, — великолепные боевые колес­ницы с тонкими и прочными колесами со множеством спиц, а также запряженные в эти колесницы боевые лошади. Ни колес­ниц, ни повозок, ни просто колес, за исключением гончарного круга, китайский неолит не знал. Не было в неолитическом Китае и одомашненной лошади, не говоря уже о том, что пригодные для колесниц породы лошадей вообще не водились и поныне не водятся в степях Сибири — они были выведены на Ближнем Востоке митаннийцами и хеттами, которые, к слову, изобрели и боевые колесницы, куда запрягались прирученные ими лоша­ди. Обнаруженные археологами в царских гробницах Аньяна ко­лесницы по своему типу являются копией хетто-митаннийских и вообще индоевропейских.
Можно упомянуть также, что значительная часть бронзового оружия шанцев была снабжена украшениями в весьма специ­фическом, так называемом «зверином стиле» — с изображени­ем животных в позе стремительного рывка, широко распрост­раненном в зоне сибирских и евроазиатских степей. Сказанного вполне достаточно для обоснованного вывода о том, что ново­введения аньянской фазы шанской урбанистической цивилиза­ции не были результатом только автохтонного развития неоли­тических земледельческих племен луншаньско-луншаноидного круга и пришедших им на смену ранних протогосударственных структур эрлитоу-эрлиганского комплекса бронзового века. По меньшей мере частично элементы аньянского комплекса появи­лись в Китае откуда-то извне. Что касается колесниц и лошадей, то здесь все достаточно ясно. Вопрос лишь в том, как, каким образом индоевропейского типа боевые колесницы (не говоря уже о лошадях) появились в средней части бассейна Хуанхэ — если принять во внимание, что следов колесниц к востоку от Алтая (да и там, скорее, были телеги, чем колесницы) археоло­гами пока не обнаружено.

15

2. ПРОТОГОСУДАРСТВО ШАН
Как уже упоминалось, для возникновения надобщинных по­литических структур (протогосударств) необходим был комплекс сопутствовавших этому условий нормативно-институционально­го и природно-производственного характера. При этом первич­ные протогосударственные образования обычно возникали од­новременно с элементами урбанистической цивилизации, т.е. в зонах, где складывались условия для развитого урбанизма. Одной из таких зон и был бассейн Хуанхэ, где сложилось протогосудар-ство Шан.
Прежде чем приступить к характеристике шанского общества и его культуры, необходимо обратить внимание еще на некото­рые нормативные институты, выявленные в процессе изучения достижений современной антропологии. Первый из них — фено­мен власти-собственности. Суть его, тесно связанная с реци-прокным взаимообменом и централизованной редистрибуцией, сводится к праву верховного правителя надобщинного коллекти­ва распоряжаться всем его достоянием как бы от его имени и в его интересах. Это право основано не на собственности — соб­ственности как таковой общество, о котором идет речь, не зна­ет, — оно основано только на власти правителя. Высшая власть, нередко и осознанно сакрализованная (носитель ее приравнива­ется к божеству или сыну божества), именно в силу специфики позиции ее носителя, ставшего над коллективом, обретает права и прерогативы верховного собственника. Вначале власть порож­дает представление и понятие о собственности в ее наиболее по­нятном коллективу смысле — собственности всеобщей, коллек­тивной, распоряжается которой от имени коллектива сакрализо-ванный его правитель. Это и есть феномен власти-собственности в обществе, уже знакомом с властью, но еще незнакомом с соб­ственностью, тем более частной. Существенно заметить, что К. Маркс, стремившийся разобраться в сущности структуры вос­точных обществ, одним из первых обратил внимание на то, что отсутствие частной собственности — ключ к восточному Небу. Руководствуясь этим, он выдвинул, как известно, идею о суще­ствовании особого «азиатского» способа производства, суть ко­торого в его понимании как раз и сводилась к противостоянию аппарата власти во главе с верховным собственником («восточ­ным деспотом») коллективам земледельческих общин. Идеи Марк­са об «азиатском» («государственном») способе производства впи­сываются в современные представления о Востоке, излагае­мые в нашей книге, опирающейся в этом смысле на фундамент современной антропологии.