Елена Доброва - Громкие убийства

После этого след преступника отыскался в Лондоне. Детективы из Скотланд-Ярда сообщили агентам ФБР, что Рей вылетел в Португалию. Португальская полиция не смогла найти человека, который бы соответствовал сообщенным приметам. Дело Рея остановилось, полиция оказалась в тупике. Но такое положение вещей просуществовало недолго. Уже 7 июня в лондонском аэропорту Хитроу один бдительный детектив остановил только что прибывшего из Лиссабона пассажира.

После того как человек предъявил паспорт, в котором стояла фамилия Снейд, стало ясно, что это тот, кого ищет полиция Америки, Англии и Португалии. Пассажира проводили в полицейский участок, сняли отпечатки пальцев и отправили их в ФБР. Вскоре пришел ответ, что отпечатки принадлежат Джеймсу Эрлу Рею.

Задержанного выдали полиции США. Вскоре он предстал перед судом города Мемфис, который признал его виновным в убийстве Мартина Лютера Кинга.

Рей получил 99 лет тюрьмы. Но и после того, как убийца был осужден, осталось много вопросов, на которые нет ответа и до сегодняшнего дня.

Примерно через четыре дня после того, как в Чили произошел переворот, организованный Аугусто Пиночетом, Карлос Пратс, бывший командующий сухопутными войсками и министр обороны Чили в правительстве Альенде, бежал в Аргентину.

Он поселился в Буэнос-Айресе, где вскоре дал интервью одной голландской журналистке, прося, однако, не торопиться с его публикацией. Он сказал, что не вовремя обнародованные сведения означали бы его скорую смерть.

Пратс имел все основания так говорить, потому что месяца за три до интервью на него была совершена попытка покушения. Несмотря на то что Пратс жил в Аргентине, за ним постоянно вели наблюдение чилийские спецслужбы.

Военный атташе чилийского посольства полковник Рамирес в разговорах со своими подчиненными не раз давал им понять, что столица Аргентины является прекрасным местом для совершения идеального покушения на экс-министра обороны Чили. Он внушал подчиненным: «Это убийство сойдет еще за один террористический акт, который станет еще одним запутанным делом в неспокойной жизни Буэнос-Айреса».

14 сентября 1974 года в квартире Карлоса Пратса раздался телефонный звонок. Неизвестный мужчина предупредил, что на генерала Пратса готовится покушение. Он посоветовал бывшему министру выступить на пресс-конференции и рассказать о том, что ему постоянно угрожают. После этого Карлос позвонил в полицию и рассказал о полученном предупреждении. Полицейские его вежливо выслушали, но ничего не предприняли, тем дело и закончилось.

О готовящемся покушении на Пратса едва ли не говорили вслух. Владельцы дома № 3351 по улице Малабиа, где генерал снимал квартиру, со всей серьезностью отнеслись к полученному сообщению. Они даже решили застраховать дом на тот случай, если в него заложат бомбу.

Ошибались они совсем немного. Бомбу с часовым механизмом приготовили для Пратса, но не спрятали ее в доме, а при помощи магнитных присосок прикрепили к днищу его автомобиля.

29 сентября 1974 года Карлос Пратс и его жена София Кутсберг возвращались домой из гостей. В 12.45 они подъехали к дому, генерал остановил машину и вышел, чтобы открыть ворота гаража. В это время раздался страшный взрыв. Смертельно раненного Карлоса взрывной волной отбросило в сторону от места взрыва. Жена Пратса погибла сразу, а генерал был еще жив, когда его нашел кто-то из соседей. Но ранения Пратса были настолько тяжелыми, что он умер, не дождавшись приезда медиков.

По одной из версий, к организации убийства Карлоса Пратса и его жены причастен Майкл Таунтли, агент чилийских секретных служб и одновременно агент ЦРУ. Его подозревали также в убийстве другого чилийского оппозиционера – Орландо Летельера, которое он совершил в США. Это вполне вероятно, так как Таунтли находился в Буэнос-Айресе как раз в период с 10 по 30 сентября 1974 года.

День 16 марта 1978 года стал для премьер-министра Италии, председателя Национального совета христианско-демократической партии Альдо Моро роковым. На его машину, в которой он ехал с водителем и четырьмя охранниками, совершили нападение участники так называемых Красных бригад. Водителя и охранников убили на месте, а самого премьера увезли в неизвестном направлении.

В течение 55 дней он находился в положении заложника, а террористы вели сложную политическую игру, пытаясь использовать фигуру премьер-министра в своих целях. Время от времени они готовили и представляли общественности так называемые коммюнике, в которых сообщали о состоянии заложника и выдвигали требования. Главным из этих требований было то, что террористы хотели, чтобы Красные бригады признали как реальную политическую силу.

Альдо Моро писал письма, наполненные отчаянием и надеждой на то, что его обязательно освободят. Но и соратники по партии, и правительство не предпринимали никаких действий. Правительство не хотело вести переговоры с бандитами, а среди соратников по христианско-демократической партии у Моро нашлись такие люди, которые намекали, что ждут от него жертвы. Террористы давали премьер-министру читать периодическую печать. Этим и воспользовались «друзья» по партии, чтобы донести до Моро свое мнение.

Все эти государственные и партийные функционеры ждали от премьер-министра жертвы, забывая о том, что он не только общественный и государственный деятель, но и обыкновенный человек, имеющий право на жизнь. Моро долго надеялся на положительный исход дела, а когда понял, что его надежды тщетны, написал: «Я умру, если так решила моя партия».

5 мая жене Моро передали прощальное письмо мужа, а в своем коммюнике бандиты сообщили, что приговор приведен в исполнение. Но убили премьер-министра не 5, а 9 мая. Вот как об этом рассказывает журналист-международник В. Малышев: «В этот день рано утром в тесный чулан на виа Монтальчино, где террористы прятали Моро, вошли двое. Это были краснобригадники Просперо Галлинари и Анна Лаура Брагетти.

Женщина принесла с собой выстиранный и отглаженный костюм, в котором Моро был в день похищения. Узник в это время писал прощальное письмо своей семье.

Галлинари с торжественными нотками в голосе объявил премьер-министру о том, что они гуманисты, и поэтому даруют ему свободу и сохраняют жизнь. Ему предложили надеть костюм и даже дали несколько монет, чтобы он мог позвонить семье, когда его отпустят. Это было сказано для того, чтобы заложник поверил в скорое освобождение.