Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Войска отошли на второй рубеж. Резервы и пополнение не получены. Снарядов 107-мм корпусной артиллерии, 122-мм гаубиц, 82-мм минометных нет. Остальной боезапас на исхо­де. На 20 декабря с целью усиления частей, действующих на фронте, вводится личный состав кораблей, береговых и зе­нитных батарей, аэродромной службы и т. д.

Дальнейшее продолжение атак противника в том же тем­пе — гарнизон Севастополя продержится не более трех дней.

Крайне необходимы поддержка одной стрелковой дивизи­ей, авиацией, пополнение маршевых рот, срочная доставка боезапаса нужных калибров».

Севастопольская авиация в этот день делала все, что мог­ла. Даже ДБ-3 начали совершать дневные вылеты без истре­бительного прикрытия, а звено Корзунова бомбило наземные цели шесть раз (в 10.45, в 12.34, в 14.00, в 15.23, в 16.30 и в 17.31). Экипажи практически не покидали самолетов, на них только успевали подвешивать новые бомбы, и они снова под­нимались в небо. За день пилоты сухопутной авиагруппы со­вершили 125 самолето-вылетов и сбросили на голову врага шесть ФАБ-250, 194 ФАБ-100 и более 1100 осколочных авиа­бомб калибром 25 и 2,5 кг. В этот день результаты действий оказались более значимыми — по докладам летчиков, про­тивник лишился двух бронемашин, 20 автомашин, 26 повозок, 22 зенитных орудий и пулеметов, потерял до двух батальонов пехоты. Один из вылетов пришелся на аэродром Саки, где ба­зировалась торпедоносная эскадрилья 6/KG 26, но понесен­ный ею ущерб неизвестен. Немецкая авиация действовала в этот день гораздо менее интенсивно, чем в первые два. Бом­бардировщики группами от двух до шести машин (очевидно, именно столько исправных самолетов имелось в эскадрильях к середине декабря 41–го) бомбила и обстреливала позиции наших войск в районе селений Камары и Камышлы. Всего за день посты ВНОС насчитали около 60 самолето-пролетов. Весьма характерно, что ни один из бомбардировщиков не ри­скнул показаться над портом, а «мессершмитты» показали полную беззубость в вопросе прикрытия собственных войск от ударов с воздуха.

Каких бы успехов ни добилась советская авиация, ее уда­ров было недостаточно, чтобы остановить немецкое наступ­ление. Силы же защитников были на исходе. Армейский ре­зерв уже весь находился в бою, а перебросить войска с дру­гих участков фронта генерал Петров не решился — не будучи уверен в надежной работе разведки, он допускал, что против­ник только и ждет этого, чтобы нанести новый сильный удар в другом месте. В очередной раз прочесали тыловые подраз­деления, включая личный состав авиаремонтных мастерских и строительной роты ВВС, что позволило влить в обороняю­щиеся войска к утру 20 декабря пять батальонов и три роты маршевого пополнения. Это позволило продержаться еще день. Тем временем отреагировала Ставка. Своей директи­вой № 005898 она подчинила СОР Закавказскому фронту, сделав, таким образом, его командующего ответственным за оборону города. Ему предписывалось немедленно прислать в Севастополь маршевое пополнение, боеприпасы, а также вы­делить одну стрелковую дивизию. Октябрьскому приказали немедленно вернуться в Севастополь во главе отряда кораб­лей огневой поддержки. Все пункты этой директивы были не­замедлительно выполнены за исключением одного: «Оказать помощь Севастопольскому оборонительному району авиаци­ей Закавказского фронта силами не менее пяти авиаполков». И дело здесь было не в неисполнительности подчиненных, а в том, что аэродром Херсонесский маяк и так был до предела заставлен авиатехникой, а действовать с аэродромов Кавказа могли только дальние бомбардировщики без истребительно­го прикрытия. Одновременно по своей линии нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов дал такие же указания кавказской группе ВВС ЧФ. В ночь на 20-е из Анапы в Севастополь перелетели еще три Пе-2, три Ил-2 и семь Як-1. Последние относились к 3-й эскадрилье свежесформированного 7-го иап. Для того чтобы освободить для них место на аэродроме, на Кавказ отправили все исправные самолеты 11-го шап (шесть И-5, один КОР-1 и один Р-5). Севастопольская авиагруппа решительно приоб­ретала «дневной» характер.

Роль поддерживающей пехоту на поле боя силы все более переходила к авиации СОРа. Весьма характерна телефоно­грамма, посланная генералом Петровым в штаб 40-й кавале­рийской дивизии во второй половине дня 20 декабря: «Сдер­живать, сколько можно. Использовать выгодные рубежи. Ут­ром 21-го ожидайте поддержку. Пока помогу самолетами». И помог! В этот день для ударов по противнику было совер­шено беспрецедентное количество вылетов: 15 Пе-2, 5 ДБ-3, 20 Ил-2 и 45 на сопровождение ударных машин, из которых 18 выполнили И-16, которые также штурмовали войска против­ника пулеметным огнем и «эрэсами». Впервые с начала штур­ма была предпринята попытка задействовать бомбардиров­щики ВВС ЧФ с Кавказа. Первая группа в составе шести ДБ-3, которая должна была атаковать войска в Бельбекской долине, на маршруте попала в густую низкую облачность и была выну­ждена вернуться. В 12.05 другая восьмерка бомбардировщи­ков все-таки смогла пробиться к Севастополю и сбросить с высоты 1200 м 56 ФАБ-100 на немецкие и румынские подраз­деления, изготовившиеся к наступлению в районе Чоргуня. Только штурмовики уничтожили за день танк, две танкетки, 21 автомашину, семь зенитных орудий и вывели из строя до двух пехотных батальонов.

Немецкая авиация действовала менее активно. За день в воздухе над СОРом смогли насчитать только 29 пролетов вра­жеских самолетов, которые атаковали наши войска в районе селения Камышлы и станции Мекензиевы горы. Вечером не­сколько бомбардировщиков попытались бомбить Севасто­поль, но были перехвачены воздушным патрулем. Один Ju-88 сбила пара Алексеев — Бабаев, летавшая на «яках», второй — ст. лейтенант Шилкин, стартовавший на единственном ис­правном «миге».

Интересная запись о воздушном бое в эти сутки содержа­лась в журнале боевых действий эскадрильи 2/KG 27:

«После многих дней нелетной погоды сегодняшнее прояс­нение позволило нам опять летать. Эскадрилья направила три самолета для атаки батарей и полевых позиций под Сева­стополем. До гор Яйла нас прикрывала облачность, находив­шаяся на высоте 300 м. Вдруг перед самой целью защита об­лаков резко разорвалась. Сверкающей голубизной перед на­ми открылось Черное море. В этом случае нам оставалось одно: набрать высоту! В то время как мы южным курсом шли в сторону Черного моря, над Севастополем начали набирать высоту первые истребители. Но они не пошли за нами в сто­рону моря, а держались над юго-западной частью Крыма. За­тем на 3000 м последовал заградительный зенитный огонь базы, при этом русские истребители, не обращая внимания на облачка разрывов, начали пикировать на наши самолеты. Тем временем мы уже уложили наши бомбы на батареи и обо­ронительные позиции юго-западнее города. При этом одна 250-килограммовка немедленно заставила замолчать тяже­лую зенитную пушку. Другие бомбы легли на фортификацион­ные и полевые позиции поблизости от города.