Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Севастопольская, или, как она теперь называлась, 3-я осо­бая авиагруппа, практически по всем статьям уступала воз­душной группировке немцев. У советского командования практически отсутствовали силы для того, чтобы принципи­ально усилить ее, да и вместимость севастопольских аэро­дромов не превышала 100 машин. В ходе последовавших бо­ев в Севастополь неоднократно перебрасывались небольшие подкрепления, но даже с их учетом количество советских са­молетов, принявших участие в финальном сражении, более чем в 2,5 раза уступало немцам. Если же учесть и качествен­ный фактор, то превосходство люфтваффе было близким к подавляющему. Наличие у советской стороны нескольких со­тен самолетов на Кавказе не могло принципиально изменить создавшегося положения. Из-за ограниченной дальности по­лета советских истребителей до Севастополя могли дотяги­вать только бомбардировщики и разведчики — естественно, исключительно в ночное время.

Таблица 3.7

ЧИСЛЕННОСТЬ САМОЛЕТОВ В 3-Й ОАГ В ПЕРИОД ТРЕТЬЕГО ШТУРМА СЕВАСТОПОЛЯ

Примечание: В авиамастерских на 22.5.1942 — 4 И-16, 3 И-153, 2 И-15, 2 МБР.

Таблица не учитывает самолеты 247-го иап ВВС РККА, перелетев­шего в Севастополь 30.5.1942. На 10.6 часть имела 6 Як-1, впоследст­вии влита в состав 45-й иап.

Командующий 11-й армией генерал-полковник Э. фон Манштейн поставил на период штурма перед авиакорпусом следующие задачи:

1. Обеспечить прикрытие с воздуха германских войск и предотвратить поддержку советских войск их авиацией.

2. Повторяющимися дневными и ночными налетами на «кре­пость» Севастополь сломить моральный дух ее защитников.

3. Поддержать непосредственно с воздуха наступающие немецкие войска в первую очередь 54-го армейского корпу­са, наносившего главный удар из района Бельбек — станция Мекензиевые горы в направлении Северной бухты, во вторую очередь 30-го корпуса, наступавшего вдоль ялтинского шос­се и 6-го румынского корпуса.

4. Нейтрализовать бомбардировками с воздуха советскую артиллерию, расположенную в глубине обороны, в том числе в укреплениях, а также корректировать огонь немецкой ар­тиллерии, ведущей контрбатарейную борьбу.

5. Прервать ударами с воздуха советские морские комму­никации и сделать невозможным доставку подкреплений.

Последняя задача в значительной мере ложилась на штаб «Fliegerfuhrer Sud», которым по-прежнему командовал полков­ник В. фон Вильдт. В подчинении штаба находилась только одна торпедоносная группа II/KG26, которая при отсутствии морских целей использовалась над Севастополем в качестве носителей тяжелых авиабомб: бронебойных РС1400 и РС1800, фугасных SC-1800, SC-2000, SC-2500 и осколочных SD-1700. В свою очередь, при появлении в море советских кораблей бомбардировщики VIII авиакорпуса также привлекались к ата­кам на них. Находившиеся в подчинении «Fliegerfuhrer Sud» истребительная группа I/JG77 и разведэскадрилья 4(Н)/31 действовали с расположенного недалеко от Керчи аэродрома Багерово, откуда перехватывали советские самолеты, летев­шие в Крым со стороны Кавказа, а также занимались развед­кой кавказских портов.

Ясно, что успешное выполнение всех этих задач находи­лось в прямой зависимости от обладания господством в воз­духе над Севастополем. В 1-й главе мы показали, что, даже имея ощутимое превосходство над авиагруппой СОРа зимой и весной 1942 г., пилоты люфтваффе старались избегать по­летов над главной базой, а когда им все-таки приходилось де­лать это, действовали по принципу «кусай и беги». Воздушное противоборство во второй половине апреля ясно показало, что из-за интенсивного противодействия советских перехват­чиков немецкие бомбардировщики не могут эффективно дей­ствовать без непосредственного прикрытия истребителями. Однако наличным количеством истребителей было невоз­можно обеспечить все бомбардировщики, которых в VIII авиа­корпусе было почти в три раза больше. Кроме того, организа­ция взаимодействия в каждом отдельно взятом вылете отни­мала бы много времени и сил и наверняка привела бы к снижению общего числа налетов. Это, в свою очередь, стави­ло под сомнение выполнение всех поставленных задач.

Поэтому кажется естественным, что, пока сухопутные вой­ска осуществляли перегруппировку из района Керчи, подчи­ненные Рихтгофена развернули активную борьбу за облада­ние севастопольским небом. Впоследствии в отчете 3-й ОАГ по этому поводу писалось:

«Тактика немцев в период подготовки и проведения насту­пления в общих чертах сводилась к следующему:

1. В период подготовки к наступлению, т. е. в последних числах мая, противник производил налеты на главную базу, город и аэродромы, не трогая линии фронта, мелкими груп­пами 1, 2, 3 самолета, имея задачу изматывания нашей ис­требительной авиации, зенитной артиллерии и нарушения работы нашего тыла и деморализации защитников города.

Имея в этот период около 100 бомбардировщиков и до 30 истребителей, немцы имели возможность поддерживать нуж­ное напряжение в течение всего дня. Для противодействия такой тактике наших истребителей было недостаточно, и зна­чительная часть самолетов противника уходила безнаказан­но, хотя именно этот период характерен наибольшим количе­ством сбитых самолетов противника. Истребители немцев в этот период уже начинали переходить к тактике блокады на­ших аэродромов с воздуха».

Пока немецкие истребители пытались ослабить 3-ю авиа­группу в воздушных боях, бомбардировщики люфтваффе ре­шали другую важную задачу. В одном из своих приказов по корпусу Рихтгофен писал: «Без предоставления паузы для психического восстановления (защитников Севастополя. — М. М.) их мораль должна падать на каждом этапе [воздушно­го] наступления, в то время как они будут нести чрезвычайно тяжелые потери». Так оправдывалась целесообразность вар­варских бомбардировок города, который видом пожаров и развалин должен был угнетающе воздействовать на своих за­щитников.