Сергей Балмасов - Иностранный легион

Письмо 8-е есаула Войска Донского И.И. Дьякова донскому атаману А.П. Богаевскому от 15 июня 1924 г. из Туниса во Францию, Париж. Данное письмо было написано автором под впечатлением большого личного горя — кражи у него крупной по тем временам суммы денег в двести пятьдесят франков, занятой у другого человека. Оно характеризует нравы Французского иностранного легиона:

«… в Легионе трудно, так как здесь почти все преступники. И мои деньги взяты, безусловно, русским человеком, моим соседом, я это узнал, но — не пойман — не вор. И вот, в связи с таким несчастьем, настроение у меня хуже некуда. Для меня, солдата, получающего 65 сантимов в сутки, потеря двухсот пятидесяти франков — большое несчастье, ибо за них нужно служить целых два года. Но ничего не поделаешь, придется помириться и с этим несчастьем…Вчера, после обеда, долго гремела артиллерия, по случаю избрания нового президента. Казаки насторожились, и каждый думает — авось новое правительство сделает что-либо хорошее для военных. Очевидно, будет дана амнистия для дезертиров, а это радует меня, так как много донцов находится на каторге, и на продолжительные сроки, как, например, Филатов — 5 лет и калмык Иванов — 3 года.

… В своем письме от 2 июня Вы изволили выразить мысль, что легионерам будет легко устроиться во Франции, так как они послужили Франции. Безусловно, это верно, но все же легионер может устроиться во Франции при наличии сертификата от предпринимателей, которые смогут дать работу людям. Поэтому казакам приходится задумываться над тем, смогут ли они к концу службы достать эти сертификаты. Плохо то, что все казаки разбросаны по Африке, и будет трудно составить артели, на которые можно было бы получить общий сертификат…Сейчас моей ближайшей задачей является поддержать в людях бодрость духа, веру в лучшее будущее и внушить им мысль — раз и навсегда забыть мысль о возможности остаться в Легионе еще на некоторый срок. Этого допустить нельзя, так как тогда люди никогда не выйдут из Легиона и совсем пропадут…».

Письмо казака Ивана Ефремовича Д. из Марокко в Марракеш Ивану Ивановичу Дьякову, есаулу Войска Донского, от 29 ноября 1923 г. Данный документ содержится в ГА РФ. Ф.6461. Оп.1. Д.164. Лл.30–31. «Дорогой Иван Иванович!..Для меня будет величайшим удовольствием описывать Вам нашу жизнь в Марокко, как в колоннах, так и на постах. Тяжело и очень тяжело здесь, но сетовать и унывать не приходится, так как ведь мне от этого никакой пользы не получится, кроме вреда собственному здоровью; ну да ничего, «Бог не без милости, а казак не без счастья», как-нибудь да окончим эту каторгу Легиона… Я раньше вел переписку с Тихомировым, но разошелся с ним во взглядах по вопросу самостийности казачьей… Третьего декабря наша рота уходит на посты, расположенные в районе вновь занятой местности, на занесенных снегом вершинах гор Большого Атласа; выдвинулась новая перспектива — голодать и померзнуть — там сейчас форменные морозы. Опасность же получить арабскую пулю в голову очень большая, так что холмики около тех постов прибавятся, многие там найдут себе вечное успокоение и вот теперь каждый задает мучительный самовопрос: «не я ли?» Каждый надеется, что пуля попадет не в него, а в другого. Да! Дорогой Иван Иванович, жизнь, сама по себе, отчаянно логична. Только здесь, в Легионе, я особенно в этом убедился… Храни Вас Бог».

Письмо Кольховского в Прагу А.А. Воеводину, 20 августа 1924 года. Данный документ содержится в ГА РФ. Ф. 6340. Оп.1. Д.10. Лл.1–2. «Дорогой коллега! На одном из Ваших писем к Вашему станичнику, а моему сослуживцу, Карпову, я видел приписку о том, что на мое имя высланы книги, и вот, не получая до сих пор ничего, я решаюсь написать Вам и дать сообщить прежде всего то, что Ваша посылка не дошла до места назначения и чтобы решить, в одно и то же время, судьбу, постигшую эти книги. Вопрос этот как для меня, так и для нескольких из моих сослуживцев, очень существенен, так как в данный момент книги эти для нас являются существенной, или, вернее, жизненной необходимостью. Еще весной этого года я случайно нашел в газете адрес Союза и обратился туда с просьбой о присылке учебников по математике, правда, совершенно не представляя себе функции Союза, а просто потому, что это — русское учреждение. И в тот момент я там никого не знал. Теперь, когда я прочитал о том, что книги высланы, но не получая довольно долгий промежуток времени посылку, переходящий все расчеты по задержкам в таможне, я обеспокоился их судьбой и решился обратиться к Вам, надеясь с Вашей помощью разыскать их. Однако разрешите Вам представиться. Я — бывший подпоручик Второго Корниловского полка, [483]эвакуировался до Галлиполи, некоторое время пробыл там и потом, волею судеб, докатился до Легиона. Где мои главные ошибки и в чем они, как и ошибки нескольких тысяч наших соотечественников, попавших в Легион, отыскать трудно, да и не стоит труда. Приходится вот теперь считаться с действительным настоящим положением и из него исходить, и им руководствоваться для дальнейших действий в отношении своего недалекого будущего, перед лицом которого мы поставлены. Легион мы кончаем через полтора-два года, и большинство из нас, будучи военными, конечно, кроме этой, никакой другой профессии не имеет. И вот теперь нам, людям без профессии, приходится крепко призадуматься над этим будущим, потому что оставаться дальше в Легионе — значит расписаться в собственной непригодности к жизни нормальных людей, потому что здесь, кроме того, что будешь одет в солдатскую шинель и кое-как накормлен, за что французы тебя используют во всех отношениях и хоть всю жизнь прослужи — ничего не получишь. Унтер-офицеры поставлены сравнительно в лучшие условия, но ведь всем унтер-офицерами быть нельзя — кто-то должен оставаться солдатом, а наших солдатских окладов хватает только на табак тому, кто курит, и то окладов тех, которые получаются после 18 месяцев службы, [484]после чего солдат считается сверхсрочным и получает прибавку, а до этого, то есть в течении 18 месяцев, солдат получает 25 сантимов в день, или, в переводе на их жизненную стоимость — 5 папирос. Все эти материальные условия и заставляют обращаться туда, где только каждому возможно, чтобы получить то, в чем мы здесь нуждаемся. По окончании службы есть возможность [485]выехать во Францию, и вот многие из наших интеллигентных, более или менее, молодых людей стараются приобрести хоть какие-нибудь познания, чтобы за что-нибудь взяться при выходе из Легиона. В данном случае тяготение к познаниям техническим: электричество, различные двигатели и так далее. Некоторым удалось каким-то образом, при помощи знакомых или благотворительных организаций, попасть на курс заочного преподавания. Конечно, все это теоретически проходится, но каждый рассуждает, что это все же больше, чем ничего. Вообще же, страшный недостаток в учебниках по специальным предметам в отделе техники, а это — единственный путь устроиться сносно, выйдя из Легиона. Итак, пожелаю Вам всего лучшего. Если будете писать в скором времени Карпову, то, может быть, найдете возможным черкнуть пару слов об этих книгах. С совершенным почтением к Вам, бригадир Кольховский. P.S.: Кстати, может быть, Вы сможете, через посредничество Союза, нас снабдить некоторыми учебниками по специальным отделам техники. Это может быть электротехника и другие. Этим бы Вы сразу оказали бы нам огромную пользу».