Ирина Бурова - США

В 1870–х годах Америка переживала бум железнодорожного строительства, планировались новые трансконтинентальные линии. К этому времени железные дороги вокруг Нью–Йорка ежедневно перевозили до 50 тысяч пассажиров. Разветвленная железнодорожная сеть обслуживалась компаниями «Денвер Пасифик» и «Канзас Пасифик», которые связали Миссури и Колорадо. В течение первого десятилетия после окончания Гражданской войны в стране было проложено более 60 тысяч километров рельсовых путей, что удвоило протяженность железных дорог по сравнению с довоенным временем.

К середине XIX века в Калифорнии обосновалось несколько тысяч переселенцев с востока США. Однако в 1850 году ее население многократно возросло, так как за один только 1849 год туда приехало около 80 тысяч человек.

Все началось с того, что в начале 1840–х годов некий владелец ранчо в Калифорнии обнаружил золотой песок… на корнях выкопанной им луковицы. В 1848 году Джеймс Маршалл случайно нашел крупинки золота на дне Американ–ривер, в 50 милях от Сакраменто. Любопытно, что известие об этой находке, напечатанное газетами Сан–Франциско, было воспринято читателями равнодушно. Тогда еще мало кто думал о возможности обогатиться посредством добычи золота. Однако местные жители были заинтересованы в притоке людей в Калифорнию — это было выгодно прежде всего владельцам отелей, салунов, магазинов и т. п. Трудно сказать, как развивалась бы история калифорнийской «золотой лихорадки», если бы не предприимчивость бакалейщика, главы общины мормонов Сан–Франциско Сэма Бреннана. Он несколько раз пронесся по улицам города на взмыленном коне, истошно вопя: «Золото! Золото в Американ–ривер!!!» Он достиг желаемого эффекта: известие о находке напечатала газета «Нью–Йорк геральд», и в Калифорнию потянулись нескончаемые потоки искателей счастья.

В 1849 году «золотая лихорадка» охватила и саму Калифорнию. Только малые, старые да чересчур ленивые калифорнийцы устояли перед искушением принять участие в поисках желтого металла. Сан–Франциско, крупнейший в то время населенный пункт Калифорнии, опустел как минимум наполовину, в то время как оставшаяся на местах половина жителей успешно обогащалась, предоставляя услуги наводнявшим Калифорнию золотоискателям. За калифорнийскими старателями закрепилось прозвище «фортинайнеры» («люди сорок девятого года»).

«Золотая лихорадка» буквально сводила людей с ума. Некоторые продавали все, что у них было, только бы поскорее добраться до Калифорнии. Путей было несколько. Можно было пересечь Великие равнины в обтянутом парусиной фургоне, можно было сесть на корабль в каком–нибудь порту на Атлантическом побережье и добраться до Панамского перешейка, а оттуда пробираться пешком через дикие джунгли. Наиболее безопасным был морской путь, в обход Южной Америки (Панамский канал еще не был даже спроектирован), но такое путешествие имело два существенных недостатка: оно было и дорогим, и долгим — до пяти месяцев. И тем не менее корабли, направлявшиеся из портов Атлантики в Калифорнию, брали штурмом. В гавани самого Сан–Франциско вскоре замерли на якоре опустевшие суда: доставив груз в Калифорнию, экипажи бросали их на произвол судьбы, устремляясь на берег добывать золото. Каждый надеялся найти свое Эльдорадо.

Многим действительно везло, и люди стремительно превращались в богачей. Однако далеко не всем удавалось сохранить обретенное богатство или хотя бы жизнь. Запад все еще был диким, и на нем царил диктат силы. Застолбивший наиболее перспективный участок мог быть запросто убит менее удачливыми конкурентами, постоянно возникали склоки между компаньонами. Предприимчивые люди открывали в это время салуны, где старатели охотно расплачивались за традиционный стакан виски не бумажными долларами, а мешочками с золотым песком. Житель Орегона Хендерсон Льюеллинг сколотил состояние, продавая изголодавшимся по фруктам старателям яблоки по немыслимой цене — 5 долларов за штуку. На торговле в Калифорнии сделал состояние и основатель знаменитой фирмы по производству джинсовой одежды Ливай Страус, начавший продажу первых джинсов — прочных штанов из грубой хлопчатобумажной ткани, незаменимых в условиях, когда старателям приходилось не только рыть землю или просеивать золотоносный песок в ручьях и речушках, но и жить в построенных на скорую руку хижинах или палатках, а то и вовсе спать под открытым небом.

Благодаря «золотой лихорадке» 1849 года население Калифорнии заметно увеличилось, началось ее превращение в тот благословенный край, которым она является в наше время.

Еще на заре колонизации Америки стало традицией использовать рабский труд на плантациях, принадлежавших выходцам из Европы. Поскольку плантации находились в климатических зонах, благоприятных для выращивания наиболее доходных культур — хлопка и табака, основным рабовладельческим районом США стал Юг. Негров покупали на невольничьих рынках, и они попадали в полное распоряжение своих господ. Изнурительный труд и произвол хозяев делали их жизнь крайне тяжелой. В северных штатах, где компактно проживали пуритане, стремившиеся жить в соответствии с евангельскими заповедями, население предпочитало обходиться собственными силами, а к неграм относилось с высокомерной снисходительностью из–за того, что Господь сотворил их столь несовершенными.

Тем не менее в революционные 1770–е годы мысль о том, что Бог сотворил людей равными, отраженная в «Декларации независимости», была распространена многими белыми американцами и на чернокожих рабов. Еще в 1774 году Континентальный конгресс выступил с призывом отменить работорговлю, причем большинство штатов отнеслись к этому положительно. В северных штатах, где не было обширных плантаций, предлагали вообще немедленно отменить рабство или же постепенно освободить негров. Южане были в этом вопросе консервативнее: негры являлись ценной рабочей силой, необходимой для обработки плантаций, важнейшей составляющей экономики американского Юга. В Виргинии, правда, нашлось несколько плантаторов–идеалистов, давших волю своим рабам. С этих событий в Америке началось движение сторонников отмены рабства — аболиционистов. Однако вопрос об освобождении рабов грозил вызвать раскол в обществе, которое, как никогда, нуждалось в единстве перед лицом британской угрозы, и решение этой проблемы было отложено на долгие десятилетия.

Быть может, далеко не все плантаторы относились к своим неграм так бесчеловечно, как Саймон Легри в известном романе Гарриет Бичер–Стоу «Хижина дяди Тома» (1852), и тем более не опекали их с такой заботливостью, как Эллин О'Хара в романе Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» (1936). Рабство есть вопиющее зло, худшая форма эксплуатации человека, и не приходится удивляться, что рабы нередко убегали с плантаций, стремясь укрыться от хозяев в других штатах, например в Вермонте, где изначально не было рабовладения. В интересах рабовладельцев 12 февраля 1793 года в США был принят закон о беглых рабах, по которому разрешалось возвращать беглецов хозяевам даже с территорий других штатов. При этом гражданам США запрещалось давать приют беглым невольникам, препятствовать их аресту и тем более укрывать их. В эти годы в стране зародился позорный промысел ловцов беглых негров.