Нина Молева - Дворянские гнезда

Кажется, жизнь наконец-то налаживается. Лето молодая чета проводит у княгини Тенишевой в Талашкине или на хуторе у Ге, где в распоряжении Врубеля мастерская покойного Николая Николаевича с сохраняющимся на стене огромным рисунком его картины «Голгофа». В 1901 году они ждут рождения первенца. И кто бы мог предполагать, что это вымечтанное родителями дитя переломит жизнь художника! Саввочка рождается точно таким, каким писал Врубель младенца Христа в киевских храмах: с непонятно осмысленным взглядом трагических глаз и – заячьей губой. Художник погружается в глубочайшую депрессию. У Надежды Ивановны на руках ребенок, муж, которого надо любой ценой вернуть к творчеству, – и театр. Она слишком большая артистка, чтобы отказаться от дела своей жизни.

Медленно и трудно Врубель начинает возвращаться к жизни, чтобы спустя два года пережить новый ошеломляющий удар. Весной 1903 года по пути на юг, в Киеве, умирает от крупозного воспаления легких Саввочка. Новый вариант написанного художником Демона – «Демон поверженный», – в обломках переломанных крыльев, без проблеска света в глазах. К отчаянным усилиям Надежды Ивановны спасти мужа присоединяется Анна Александровна. Отныне она все время рядом, меняются специалисты и клиники. Надежда Ивановна не задумывается над тратами. Самое большое для нее счастье, когда муж берет в руки кисть или карандаш, когда просит ее позировать. Никого, кроме нее, он не хочет писать и рисовать. Ее величавый, полный внутреннего достоинства образ появляется на бесчисленных портретах и набросках: в концертном платье, которое для нее придумывает сам Врубель, и в театральном костюме, в гостиной их квартиры или на фоне тонкоствольных берез в московском Петровском-Разумовском. Надя, Наденька, его Муза и Надежда. Теперь Надежда Ивановна получает приглашение в труппу Петербургского Мариинского театра и перевозит мужа в петербургскую клинику, лишь бы иметь возможность каждый день его видеть, каждую свободную от работы минуту провести с ним. Облегчение Врубелю приносят только музыка и она. Надежда Ивановна привозит в клинику аккомпаниатора, чтобы петь для мужа.

Но худшее еще впереди. В 1906 году Врубель теряет зрение. Страшно ли ей, примадонне императорской оперы, окруженной вечным праздником восторженно приветствующих ее театралов? Наверно. Но она не признается в своем отчаянии даже Анне Александровне. Зачем? Главное, быть рядом с ним, оттянуть неизбежную разлуку. В одну из последних своих прогулок по Петербургу Врубель втайне от жены направляется в Панаевский театр. За кулисы. Она понимает: он прощается. Последние четыре года – годы больничной тишины, темноты и ощущения руки жены в своей руке. Перед самой смертью он коснется ее губами в благодарном поцелуе. Надежда Ивановна переживет Врубеля всего на три года. А Анна Александровна продаст весь немудреный скарб, и свой, и Врубелей, чтобы соорудить черную мраморную балюстраду над их общей могилой на кладбище московского Новодевичьего монастыря: М. А. Врубель и Н. И. Забела-Врубель. Художник и его Муза.

Ставшее обычным нынешнее название этой московской усадьбы – «Спас-хаус», резиденция посла Соединенных Штатов Америки на Старопесковской площади, в конце Старого Арбата, можно сказать и иначе – усадьба чеховской маленькой княгини из рассказа «Княгиня». Друзья писателя подтрунивали: его давнего, звенигородского увлечения. Не случайно таким теплом согреты строки о ней: «Княгине казалось, что она приносила с собою извне точно такое же утешение, как луч или птичка. Ее приветливая, веселая улыбка, кроткий взгляд, голос, шутки, вообще вся она, маленькая, хорошо сложенная, одетая в простое черное платье, своим появлением должна была возбуждать в простых, суровых людях чувство умиления и радости. Каждый, глядя на нее, должен был думать: „Бог послал нам ангела…“ И чувствуя, что каждый невольно думает это, она улыбалась еще приветливее и старалась походить на птичку…»

А. П. Чехов знал московский адрес княгини Веры Николаевны Лобановой-Ростовской – ее усадьба представляла собой островок со своим укладом, и с трудом верилось, что за оградой живет своей жизнью большой город.

Церковь Николая Чудотворца на Песках близ Арбата. XIX в.

Между тем это было родовое гнездо маленькой княгини. История земель здешних прослеживается еще с Екатерининской эпохи. В то время усадьба принадлежала древней семье Ржевских. Первый из известных нам хозяев усадьбы – Матвей Васильевич Ржевский родился в 1702 году, обучался по указу Петра I морскому делу, стал капитаном 1 ранга российского флота, умер в 1766 году и похоронен у церкви Большого Вознесения, где располагал другим домом. Вдова капитана, дочь известного русского адмирала Сенявина Федосья Наумовна, продала дом у Вознесения отцу А. В. Суворова.

Пожар 1812 года не оставил никаких следов хозяйствования Ржевских. Новый владелец, князь Александр Александрович Щербатов, отстраивает усадьбу заново: три каменных жилых двухэтажных дома, обращенные на Большой Николопесковский переулок, и на углу Дурновского переулка великолепный трехэтажный дом с колоннадой и торжественным въездом. Для хозяйственных целей возводятся конюшня, каретный сарай и огромная оранжерея. В направлении приходской церкви разбивается большой сад.

Все шестеро детей А. А. Щербатова от второго брака были детскими знакомыми А. С. Пушкина и участвовали с ним в общих праздниках. Старший из них – штабс-ротмистр лейб-гвардии уланского полка Николай Александрович наследует в 1834 году усадьбу и спустя пять лет продает ее часть. Себе оставляет барский дом с колоннами, конюшню, оранжерею. Новому владельцу – Федору Николаевичу Лугинину отходит двухэтажный жилой дом, два одноэтажных и каретный сарай. Ф. Н. Лугинин – хороший знакомый Пушкина. Их встреча состоялась в Бессарабии, где Лугинин участвовал в военно-топографической съемке, и об этом он оставил интересные записки.

В усадьбе на Песках проходит детство двух сыновей Лугинина – Владимира и Святослава. Владимира Федоровича судьба сводит с Львом Толстым под Севастополем, в артиллерийских частях – ранее он окончил артиллерийское училище в Петербурге. Вместе с младшим братом он выступает как пионер кооперативного движения в России. Основывает первое в стране ссудо-сберегательное товарищество в Ветлужском уезде Костромской губернии. Классическими становятся труды В. Ф. Лугинина по организации банковского и ссудного дела.

Пребывание за границей предоставляет В. Ф. Лугинину возможность не только близко сойтись с Герценом и Огаревым, но и приобрести блестящую подготовку в области химии под руководством знаменитого химика Бертло. С 1889 года он возвращается в Москву, где по предложению профессоров Столетова и Марковникова избирается почетным доктором химии.