Юлия Пушнова - Клеопатра: История любви и царствования

Вскоре после коронации трехлетнего Птолемея Цезаря на стене храма богини Хатхор в Дендере был сделан большой рельеф. Надпись на египетском языке о совместном правлении Клеопатры и ее сына также украсила стены храмов. Рождение Цезариона было еще раньше увековечено в храме Гермонтиса – Храме Рождений. Там он уподоблялся богу Гору. В окружении богинь была изображена и мать-Клеопатра. Над ее головой золотом сияла надпись «Мать бога Ра». Жрецы хотели придать рождению сына Клеопатры характер важного официального торжества. Культ Исиды, Осириса и Гора становился все более популярен, он был главной господствующей религией, и Клеопатра сыграла в этом не последнюю роль. Она продолжала мудрую политику, начатую еще в первые годы царствования, демонстрируя приверженность местным богам, чтобы стать ближе к своим подданным, представлявшим ту силу, на которую она могла опереться в случае политической катастрофы.

В случае отождествления Цезариона с Гором все сразу стали говорить о великой миссии Гора, которая состояла в том, чтобы отомстить за убийство отца. Это был вызов Октавиану, который тоже претендовал на месть за Цезаря.

Самое важное для Клеопатры было то, что она наконец достигла желаемого, оставаясь единовластной правительницей.

Между тем положение в Риме с каждым днем усложнялось. Начиналась гражданская война.

В восточных провинциях сосредоточивали войска убийцы Цезаря – Гай Кассий и Марк Брут. Они объявили о своей верности сенату и за счет беззастенчивого ограбления населения провинций собирали средства для борьбы с противниками.

По совету Цицерона сенат объявил Антония «врагом отечества». Во главе направленной против него армии были поставлены выбранные законным порядком два консула и Октавиан, которому предоставили командовать его двумя легионами. Октавиана не смущало, что он оказался в одном лагере с убийцами его приемного отца. Он стремился к власти любыми путями.

Войска двинулись к городу Мутине, на севере Италии, где стояли легионы Антония. Произошло решающе сражение. Войска Антония были разбиты. Оба консула пали в бою, и Октавиан остался единственным командующим. От природы осторожный, он не решился преследовать отступающие войска Антония, и те, переправившись через Альпы, спустились в Нарбонскую Галлию. Здесь стоял со своими легионами Марк Эмилий Лепид, один из ближайших сподвижников Цезаря. Войска Антония объединились с войсками наместника Галлии Лепида. Теперь в их распоряжении оказалось 17 легионов, и они двинулись на Италию.

Октавиан оставался в Риме фактически полновластным правителем.

Клеопатру все это время больше волновала внутренняя жизнь Египта и события в соседних странах, чем в далекой Италии. На востоке шла борьба между несколькими группировками, и богатой стране не удалось бы избежать участия в войне.

На Востоке Кассий занял Сирию, но туда скоро вторгся Долабелла – один из сторонников Цезаря. Он тоже стремился захватить эту провинцию. Гней Долабелла был зятем Цицерона. Несколько раз Долабеллла менял политические взгляды, то, присоединяясь к убийцам Цезаря, то, поддерживая Антония. Наконец он предательски убил одного из подозреваемых в заговоре против диктатора, Требония. Солдаты Долабеллы отрубили Требонию голову и играли ею как мячом.

Сенат после этого объявил Долабеллу «врагом отечества», а тот начал грабить города, бесчинствовать и объявил о подготовке к войне с Кассием.

Теперь Долабелла обратился за помощью к Клеопатре. Ему необходимы были римские легионы, оставшиеся в Египте и корабли. При этом Долабелла говорил о том, что мечтает отомстить за убийство Цезаря. Доказательством этому была уже состоявшаяся смерть Требония. Клеопатра не отказывала в помощи, но ее условием было еще и признание ее сына законным правителем Египта. Командиру одного из римских легионов приказано было присоединиться к войску Долабеллы. Ободренный этой небольшой поддержкой Долабелла решительно пошел на Сирию, хотя Кассий обладал гораздо более сильной армией. Кассий с легкостью одержал победу, встретив Долабеллу на территории Палестины. Причем римские легионы вообще не оказали сопротивления, перейдя на сторону противника. Клеопатра с ужасом осознала, что вместо поддержки сыграла роковую роль в исходе войны. Для Долабеллы было бы лучше, если бы эти легионы оставались в Египте. К тому же обещанные Клеопатрой корабли так и не отплыли из Александрии, им помешал сильный неблагоприятный ветер. Долабелла терял последнюю надежду на удачный исход своего похода.

Позже, после падения Лаодикеи, портового города и последнего оплота Долабеллы, остатки армии изменили своему полководцу. Военачальники сами открыли ворота города. Долабелла не захотел быть плененным. Последней его просьбой, перед тем как осаждающие вошли в город, были слова, обращенные к личной охране: «Обезглавьте меня, солдаты!»

После Цезаря и Помпея это был один из выдающихся воинов, полководцев. Кроме того, это был один из последних римлян, готовых на сотрудничество с Клеопатрой. Она теряла последний оплот надежды и опоры.

Правда, оставался еще Кассий. Ведь он открыто не выступал против Клеопатры. Более того, он обращался к ней за помощью еще во время осады Лаодикеи. Тогда царица оказалась перед трудным выбором.

Кассий, обращаясь к Клеопатре за помощью, знал о том, что она поддерживает его соперника – Долабеллу, но понимал, что ей очень трудно будет отказать и ему.

«Царица может поддержать нас в войне? Правда, до нас дошли слухи о том, что Долабелла опередил нас с подобной просьбой». «Уважаемый Гней Долабелла действительно обращался к нам за помощью людьми и кораблями, но... – Клеопатра задумалась, – мы не смогли оставить незащищенной столицу».

«Как? – Кассий изобразил недоумение. – А римский легион, который прибыл к нему из Александрии?» Клеопатра, не смутившись, солгала: «Римские военачальники отдают приказы без моего ведома. Ведь Кассию известно, что они неподвластны мне, подчиняясь только Риму?» «Царица понимает, что в случае моей победы я смогу достойно вознаградить Египет и его правителей?» Клеопатра нахмурилась. Она не могла помочь Кассию, хоть и понимала, чем ей может обернуться отказ. Но память о Цезаре заставляла идти на риск. Поддержка Кассия стала бы причиной презрения и гнева со стороны друзей ее погибшего возлюбленного. Она не могла предать память Цезаря. Кассий как будто читал ее мысли: «Царица чего-то боится? Я смогу защитить ее и Египет». «Мы не боимся ничего. Но... Египет истощен голодом, который продолжается уже несколько лет. Последняя эпидемия, с которой не смогли справиться наши лекари и жрецы, унесла тысячи жизней. Мы хотели бы помочь Кассию, но нам мешают не зависящие от нашего желания причины. Прошу простить нас, уважаемый Кассий. Мы желаем вам удачи».