Владимир Янин - Очерки истории средневекового Новгорода

Наконец, существуют материалы и для установления территориальной принадлежности посадника Федора Юрьевича, вовсе незнакомого летописцу. Составитель Списка Б называет сыном Федора Юрьевича – Василия Федоровича, также ставшего впоследствии посадником. Между тем известно, что Василий Федорович, принявший перед смертью в 1392 г. схиму, был погребен в монастыре св. Николая на Поле, т. е. в Загородском конце. [481]

Таким образом, новые три посадника представляют Плотницкий, Неревский и Загородский (т. е. Прусскую улицу) концы. Однако представитель Прусской улицы Федор Данилович действует еще в 1351 г., а это значит, что Прусская улица после 1346 г. восстанавливает двойное представительство, какое существовало до 1316 г., когда ее посадниками были братья Андрей и Семен Климовичи.

Мы убедились в том, что внелетописный источник, лежащий в основе той части Списка А, которая открывается именем Александра Дворянинцева, перечисляет имена посадников в строгой хронологической последовательности в соответствии с очередностью их избрания на посадничество. Подтвердить существование такого принципа в построении этой части Списка А призваны все дальнейшие наблюдения над ней. Однако даже сейчас, впервые приступив к использованию ее данных, мы должны отметить несколько достойных внимания обстоятельств. Во-первых, во всей предшествующей части Списка А хронологический принцип последовательно выдержан. Во-вторых, заключительная часть Списка А (начиная с имени Александра) с этой точки зрения должна быть наиболее достоверной, поскольку охватывает период, практически обозримый составителем Списка, жившим во времена сыновей тех посадников, о которых сейчас идет речь. В-третьих, уже знакомство с первыми тремя именами рассматриваемой части показывает, что эти имена в Списке А находятся в безупречном хронологическом контексте – именно там, где они и должны стоять. Отметим, что и Список Б в той его части, которая охватывает имена посадников второй половины XIV – начала XV в., заслуживает максимального доверия, поскольку указания родства сделаны в нем современником значительной части этих посадников или – в других случаях – современником их сыновей.

Начало существенных изменений в организации новгородского посадничества относится к 1350 г. и связано с именем крупнейшего деятеля новгородской истории Онцифора Лукича. 16 июня 1350 г. в Новгороде происходит государственный переворот, организованный возвратившимися из-под Юрьева полками. Этим походом был завершен затянувшийся на несколько лет конфликт со шведами. Новгородцы разменяли взятых под Ореховым в плен шведов на членов своего посольства к Магнусу, задержанных шведским королем. «И приихаша в Новгород вси здрави, милостью Божиею, силою Креста Честного, на нь же уповаша, – сообщает летописец, – а приихаша месяца июня в 9 день, на память святого мученика Александра. Сего же месяца в 16 день отъяша посадничьство у Федора Даниловича и даша Онцифору Лукину» [482]. В отличие от многочисленных более ранних переворотов восставшие в 1350 г. не ограничиваются передачей власти Онцифору, и их действия растягиваются на долгий срок. После сообщения об избрании Онцифора летописец переходит к обычному спокойному повествованию, рассказывая о построении каменной палаты в Детинце владыкой Василием и отрывая таким образом от рассказа о событиях 16 июня следующее сообщение: «Того же лета выгониша новгородци из Новагорода Федора посадника и брата его Михаилу и Юрья и Ондреяна, а домы их разграбиша, и Прускую улицю всю пограбиша; а Федор и Михаило и Юрьи и Ондреян побегоша в Пьсков, мало побывши, поихаша в Копорью» [483].

Избранным на посадничество Онцифором Лукичем перемены в организации власти подготавливаются исподволь и при несомненной поддержке архиепископа Моисея. С этой точки зрения заслуживает особого внимания летописный рассказ 6861 (1353–1354) г.: «Преставися князь великии Семеон Иванович всея Руси, и два сына его. Того же лета послаша послы своя архиепископ новгородчкыи Моиси в Цесарьгород к цесарю и к патриарху, прося от них благословения и исправления о неподобных вещех, приходящих с насилием от митрополита. Того же лета послаша новгородци свои посол Смена Судокова ко цесарю в Орду, прося великого княжения Костянтину князю Суздальскому; и не послуша их цесарь и дашеть Ивану князю Ивановичю великое княжение. И пребыша без мира новгородци с великим князем полтора года, нъ зла не бысть никакого же» [484]. Эти два посольства сами по себе являются знамением широко задуманных перемен, поскольку при любых переменах реформаторам бывает важно заручиться поддержкой и благословением сильных союзников. В 1353 г. новгородцы выступают против обоих лиц, которые были способны опротестовать задуманные изменения и вмешаться в их осуществление. Они хотят видеть на великокняжеском столе князя, который был бы обязан своим возвышением Новгороду, и противопоставляют возможному противодействию митрополита благословение главы православной церкви – константинопольского патриарха.

Само осуществление реформы относится к 1354 г. Летописец сообщает об этом событии с предельной лаконичностью: «Отступися посадничьства Онцифор Лукич по своеи воли и даша посадничьство Олександру, Дворянинцеву брату. Того же лета приидоша послове архиепископа новгородчкого Моисиа из Цесаряграда, и привезоша ему ризы крестъцаты, и грамоте с великым пожалованием от цесаря и от патриарха, и златую печать. Бе же тогда цесарь гричкыи Иван Кантакузин, а патриарх Филофеи преже бывыи ираклииским митрополитом». [485]

В чрезвычайно интересном рассказе одно место оказывается сомнительным, причем сомнения впервые появились уже у одного из владельцев Комиссионного списка Новгородской Первой летописи младшего извода. Владелец списка заподозрил невозможность перехода посадничества от Онцифора к Александру Дворянинцеву и исправил соответствующее место текста следующим образом: «Отступися посадничьства Онцифор Лукин по своеи воле и даша посадничьство [Обакуну Твердиславичу; а тысяцкое] Олександру, Дворянинцеву брату» [486]. Вставка владельца Комиссионного списка неверна, так как никакого Обакуна Твердиславича источники не знают вовсе, нет такого имени и в летописных списках новгородских посадников. Однако сами сомнения, вызвавшие эту вставку, не были беспочвенными.

Обратимся прежде всего к показаниям Списков. Список А вслед за уже известным нам Федором (Юрьевичем) (58) называет следующих посадников: Яков (Хотов) (59), Иван (Семенович) Муторица (60), брат его Александр (61), Селивестр (Лентеев) (62), Иван (Федорович) Смятанка (63), Ондреян (Захарьинич) (64), Юрий Иванович (65). В списке Б те же имена изложены иначе: Яков Хотов, Иван Семенович, брат его Александр, Иван Федорович, Андреян Захарьинич, Селивестр Лентеев.