Иоанн Мейендорф - Введение в святоотеческое богословие

Святитель Григорий Богослов также принимал участие в споре о личности Христа, который разгорелся в полную силу только в V веке. В IV веке святой Афанасий и отцы-каппадокийцы провозгласили и показали, что Иисус Христос есть Слово Божие (Логос), второе Лицо Святой Троицы. Но их тогда еще не занимал очень серьезный вопрос о том, как сформулировать мысль о Его богочеловечестве, каким образом в Нем соединены божественная и человеческая природы. Этот вопрос подробно обсуждался и получил догматическую формулировку спустя столетие. В IV же веке лишь один богослов, Аполлинарий Лаодикийский, предложил свое объяснение природы Христа. Аполлинарий был другом Афанасия Великого и твердым защитником никейской веры, но его христология была неправильной. Он рассуждал следующим образом. Человек состоит из двух «частей» ― души (или разума) и тела, то есть в нем имеются духовное и материальное начала. В Иисусе Христе божественное Слово (Логос) заместило душу (разум), ибо присутствие Самого Логоса отменяет нужду в тварном духовном начале. Как обычный человек состоит из души и тела, так Христос представлял собой единство Слова и тела. Согласно Аполлинарию, наш Спаситель был неполным человеком, лишенным души и характера: Он был Богом с человеческим телом.

Святой Григорий протестовал против такого подхода. Он утверждал, что Христос был настоящий человек, обладающий душой и телом человека. Христологические взгляды Григория Богослова изложены в его письмах к Кледонию ― первом важном святоотеческом рассуждении о природе Христа:

Мы не отделяем в Нем человека от Божества, но учим, что Один и Тот же ― прежде не человек, но Бог и Сын единородный, предвечный, не имеющий ни.тела, ни чего-либо телесного, а потом и человек, воспринятый для нашего спасения, подлежащий страданию по плоти, бесстрастный по Божеству, ограниченный по телу, неограниченный по духу, Один и Тот же ― земной и небесный, видимый и умопредставляемый, вместимый и невместимый, чтобы всецелым человеком и Богом воссоздан был всецелый человек, падший под грех... Если кто понадеялся на человека, не имеющего ума, то он действительно не имеет ума и недостоин быть всецело спасен, ибо невоспринятое не уврачевано, но что соединилось с Богом, то и спасется.

Этот знаменитый аргумент святого Григория основан на вере в спасение. Христос воспринял все, что нуждалось в спасении, ― всецелого человека с душой и телом, а иначе мы не спасены.

Контекстом для спора между Григорием и Аполлинарием был все тот же извечный конфликт между христианским откровением и греческой философией. Здесь нужно заметить, что отцы Церкви того времени тоже получали классическое образование и изучали Платона и неоплатоников. Трудность состояла в том, чтобы, объясняя христианское откровение в категориях греческой философии, не исказить истину, не заключить ее в рамки человеческого разумения. Большинство ересей проистекает из неспособности преодолеть соблазн философии. Не будет преувеличением сказать, что большинство ересиархов стремились познать истину не в меньшей степени, нежели сторонники Православия, но, в то время как первые отделили истину от Христа и пожертвовали Им в угоду своему пониманию истины, сотворив из нее идола, вторые поставили Христа, Который и есть Истина, центром и единственным критерием всех своих утверждений.

Аполлинарий Лаодикийский по образу мыслей был неоплатоником. Неоплатоники учили, что человек состоит из души (разума), заключенной в теле как в тюрьме. Все грехи и недостатки происходят от тела, разум же по природе безгрешен и потому не нуждается в спасении. Но, согласно библейской антропологии, душа так же, как и тело, несет последствия первородного греха и в равной степени нуждается в спасении. Поэтому для спасения всецелой человеческой природы Христос воспринял все человечество ― и душу, и тело:

Если Адам пал одною половиною, то и воспринята и спасена одна половина. А если пал всецелый, то со всецелым Родившимся соединился и всецело спасется. Посему да не приписывают Спасителю одних только костей, жил и облика человеческого...

Замечательно, что спор между Аполлинарием и святым Григорием Богословом произошел уже в IV веке, предвосхищая в лице первого ― монофизитство, а в лице второго ― богословие, сформулировавшее определение Христа как полностью Бога и полностью человека на Четвертом Вселенском Соборе в Халкидоне (451 год).

Святитель Григорий, епископ Нисский, ― одна из крупнейших личностей святоотеческого периода. К сожалению, точными данными о его жизни мы не располагаем, так как все его биографии были написаны уже после его смерти. 335-394 годы ― примерные даты его жизни. Он был младшим братом святого Василия Великого, который и привлек его к церковной деятельности. Но вначале Григорий готовился к юридической карьере. Он получил образование в Кесарии Каппадокийской, где изучал риторику и где обнаружилась его необычайная склонность к философии. Известно также, что он был женат.

Его брат Василий был епископом Кесарии и архиепископом Каппадокии и, неустанно хлопоча о чистоте никейской веры, был вынужден бороться с соседним архиепископом Тианским Анфимом, поддерживавшим ариан. Стремясь укрепить свое положение, он назначил своих братьев и друга Григория (будущего святителя Григория Богослова) епископами в разных городах Каппадокии. Таким образом, хотя Василий и считал своего младшего брата неспособным и неопытным в церковных делах, Григорий стал епископом города Ниссы.

Отсюда, кстати сказать, следует, что в те времена еще допускались женатые епископы. Это положение вещей просуществовало до Трулльского собора, состоявшегося в 692 году.

Григорий был рукоположен во епископа в 371 году и немедленно обнаружил склонность к занятиям богословием. Через пять лет, в 376 году, по указу императора Валента Григорий был смещен и отправлен в изгнание за свои православные взгляды: он принадлежал к умеренной никейской партии. Это означало, что он принимал не только решения Никейского собора, но и учение о трех ипостасях, развитое его братом Василием.

В 379 году Григорий возвращается из ссылки. В том же году умирают два самых близких ему человека ― брат Василий и сестра святая Макрина, с которою он был особенно близок и находился в постоянной переписке. До нас дошла его удивительно трогательная надгробная речь в честь Макрины.

Несмотря на то что покойный Василий относился к талантам своего брата несколько свысока, Григорий оказался очень преданным братом. Он стал продолжателем деятельности Василия и закончил ряд его литературных работ, в частности полемику «Против Евномия» и «Шестоднев».