Иоанн Мейендорф - Введение в святоотеческое богословие

Богословские взгляды святого Илария изложены в книге «О Святой Троице». Наиболее важными представляются следующие три положения:

1. Попытка привести к общему знаменателю «омоусиос» и «омиусиос». Иларий был единственным западным богословом своего времени, знавшим греческий язык и понимавшим всю важность проблемы. Богословствовать по-латыни было трудно из-за отсутствия необходимой терминологии. Трудность состояла в том, что латинские эквиваленты трех основных терминов, введенных отцами-каппадокийцами, были двусмысленны. Греческое πρόσωπον, просопон (лицо) на латынь переводилось как persona, ουσία, усия (сущность) переводилась как essentia или substantia, a ϋπόστασις, ипостасис (ипостась) ― тоже как substantia. Разобраться во всем этом было очень трудно, и поэтому на Западе царила еще большая путаница, чем на Востоке. «Три ипостаси» по-латыни звучало как «три сущности», вызывая подозрение, что речь идет о трех богах. Поэтому было решено говорить об одной сущности и трех Лицах, давая основания для упреков в савеллианстве, модализме и тому подобных ересях. В своей книге святой Иларий пытается согласовать две богословские терминологии.

2. Стараясь объяснить, каким образом во Христе объединены человеческая и божественная природы, Иларий, возможно, сам того не желая, подвергся обвинению в аполлинарианстве. Объясняя двойную природу Христа, он пользуется аналогией души и тела. Однако эта аналогия оставляет желать лучшего, ибо человек обладает единой тварной природой ― так, по крайней мере, понимает человека семитическая антропология (у неоплатоников тело вообще не имеет никакого отношения к душе, которая сродни божественному). Двойную природу Иисуса Христа невозможно описать как взаимное дополнение двух природ, подразумеваемое аналогией души и тела. Лучше вообще избегать всяких аналогий, а в особенности этой. Именно ею пользовался Аполлинарий Лаодикийский, учивший, что Христос состоял из человеческого тела, наделенного божественной душой.

Как бы то ни было, заблуждения святого Илария не привлекли ничьего внимания. Его сочинения мало кто читал, у него не было ни единомышленников, ни оппонентов ― опередив свое время, он жил в интеллектуальном вакууме.

Можно привести и другие примеры, в которых святой Иларий обнаруживает несомненные заблуждения докетического или монофизитского толка:

Когда Господь Иисус Христос был избиваем плетьми, повешен, распят и умер, Он страдал... но это страдание не имело природы страдания... Если природа Господнего тела была уникальна в том отношении, что Своею собственной властью, Своим собственным Духом Он поддерживался водою, ходил по волнам и проходил через твердые препятствия, то как можем мы думать об этом теле, зачатом Духом, в тех же категориях, что и об обычном человеческом теле.

В такого рода высказываниях чувствуется явное влияние Оригена, которым Иларий увлекся во время своей фригийской ссылки.

3. Его учению о Святом Духе также недостает ясности в вопросе о личном существовании Духа:

У всех вещей один Творец. Ибо Бог Отец, от Которого все, ― один Бог; и Господь наш Иисус Христос, через Которого все, ― один; один и Дух, Который есть Дар Божий во всем. Поэтому все установлено по порядку, в согласии с властью и достоинством. Есть одна Власть, от Которой все; одно Семя, через Которое все; один Дар совершенной надежды. Нет никакого недостатка в этом союзе совершенства, состоящем из Отца, Сына и Святого Духа, бесконечности в вечном, подобии в Образе, доступности в Даре.

В этом тексте Отец выглядит как источник всего. Сын ― как посредник, через Которого Отец посылает Свой Дух как дар всему сущему, то есть как подчиненный объект в Троице.

Этот дар, который (мы получаем) во Христе, доступен всем в равной мере; он не утаивается, но дается каждому соразмерно готовности принять его, быть достойным его. Он пребывает с нами до свершения истории; Он ― утешение нашему ожиданию; в Его дарах ― залог нашей надежды на будущее, свет нашего разума, сияние, проливающееся в наши сердца.

Здесь святой Иларий опять говорит о Духе как занимающем подчиненное положение чего-то вроде исходящей от Христа творящей энергии. Лосский утверждает, что такое понимание Духа Святого свойственно всему западному богословию в целом.

В заключение можно сказать, что святой Иларий был прекрасным, честным и мужественным человеком, настоящим исповедником веры. На его долю выпало неизбежное одиночество человека, в интеллектуальном смысле опередившего свое культурное окружение. Несмотря на недостатки его богословия и ряд заблуждений, его можно считать первым западным богословом, всерьез обсуждавшим проблемы Троицы и природы Христа.

Святой Амвросий (333-397 гг.) был младшим современником святого Илария. Он родился в знатной христианской семье, принадлежавшей к политическим кругам, ― его отец был префектом Галлии. Сам Амвросий пошел по стопам своего отца и весьма преуспел в административной карьере, достигнув поста префекта Лигурии и Эмилии, со столицей в Медиолане (Милане). Как и многие его современники, он откладывал свое крещение и вынужден был креститься лишь по необходимости, когда совершенно неожиданно он был избран епископом миланским. Об этом избрании существует полулегендарный рассказ. В 374 году на выборах епископа в Милане народное собрание никак не могло найти подходящего кандидата: арианская смута подходила к концу, и выборы епископа были делом щекотливым. В этот момент всеобщего затруднения какой-то ребенок закричал: «Пусть Амвросий будет епископом!» Народ увидел в этом знамение свыше, и через восемь дней, быстро пройдя все промежуточные стадии, Амвросий, бывший до тех пор видным государственным сановником, был рукоположен во епископа.

Обладая, по всей видимости, некоторой подготовкой, он в очень скором времени прекрасно усвоил христианское богословие и сделался знаменитым проповедником. Его проповеди привлекали толпы народа. Известно, что они произвели неизгладимое впечатление на молодого блаженного Августина.

В тот период, несмотря на расстояние и на культурно-языковые преграды, церковное единство между Востоком и Западом было живой реальностью. Так, в одной из своих проповедей в 381 году Амвросий приводит цитату из проповеди Григория Назианзина, сказанную ранее в Константинополе. Но в своем понимании Церкви Амвросий не всегда походил на своих восточных коллег. В этом отношении он как был, так и остался римским государственным деятелем. Он считал, что христианство должно насаждаться в Римской империи в законодательном порядке и что это законодательство должно быть строгим и недвусмысленным.