Геннадий Литаврин - Как жили византийцы

На развитие ремесел и торговли в империи оказывало влияние и культивировавшееся в среде знати презрение к этим видам деятельности. Император Феофил страшно разгневался, узнав, что его жена имеет грузовой корабль, извлекает торговую прибыль и покрывает императора позором, как "жалкого купчишку". Корабль был сожжен вместе с товарами. В XI в. Кекавмен советовал сбывать на рынок излишки продуктов, производимых в поместье, ни в коем случае не унижаться до систематического занятия торговлей с целью извлечения постыдной торговой прибыли. [10] P. Lemerle. Prolegomenes a une edition critique et commentee des "Conseils et recits" de Kekaumenos. Bruxelles, 1960, p. 17, 33. Ср. Г. Г. Литаврин, А. П. Каждан . По поводу книги Л. Лемерля о "Советах и рассказах" Кекавмена. — "Византийский временник", 20, 1961, стр. 287–289.

Тяжким бичом для византийских торговцев был закон о внутренней торговле между городами и провинциями. Купцы из провинции могли оставаться в Константинополе лишь в течение месяца. Если они не успевали продать товар и закупить необходимое, эпарх менял цены, ускорял распродажу и предлагал иногородним тотчас покинуть столицу. Ослушников ждали конфискация, избиение, позорящая стрижка волос и изгнание. Иноземные же, сирийские, купцы могли торговать в Константинополе три месяца, а русские — даже полгода, причем с правом на торговые льготы, на даровое питание и снабжение судов всем необходимым для обратного пути.

Правительство сурово преследовало вывоз за границу некоторых товаров (оружия, драгоценных металлов, железа, пурпура). Отечественным торговцам за нарушение таможенных правил угрожала казнь. Пошлины со своих купцов, как правило, превосходили пошлины с иноземцев. Особенно много таможенных барьеров было на Геллеспонте и Босфоре, но таможни имелись и в каждом порту, в каждом городе, даже на небольших островах. По словам путешественника XII в. Вениамина Тудельского, торговые пошлины в Константинополе давали казне ежедневно до 20 тыс. золотых монет.

В XI–XII вв., особенно со второй четверти XI в., когда владычество империи на море было основательно подорвано арабами, а затем итальянцами, условия для морской торговли постепенно ухудшались. Арабский флот грабил и топил византийские грузовые суда, уничтожая или продавая в рабство моряков и пассажиров. Усилился пиратский разбой. Немало навклиров-капитанов промышляло вместе со своими экипажами грабежом, расправляясь в глухих просторах моря с пассажирами.

В XII в. на открытый разбой в море пошел даже император Алексей III. Он узнал, что в Черном море потерпел крушение корабль, шедший от берегов Колхиды к Константинополю. Василевс отправил шесть военных кораблей якобы для поисков ценного груза, а на деле — для ограбления каравана судов, следовавших в Амис. Начальники (архонты) флота перестарались — они ограбили для василевса и прочие суда, плывшие в Константинополь. Немало купцов-греков было убито, а уцелевшие тщетно "искали правды" в столице. Пострадали и купцы иконийского султана, который использовал этот инцидент для начала войны.

Согласно "Родосскому закону", спасший что-либо с разбитого бурей судна получал пятую часть спасенного, а сохранивший выброшенное на берег — десятую часть. По договорам русских с греками, обе стороны обязывались отдавать друг другу в таких случаях все грузы без каких-либо наград. Но, видимо, к концу XII в. эти законы были начисто забыты — местные жители безнаказанно растаскивали грузы с потерпевших кораблекрушение судов. Поэтому Андроник I (1183–1185) распорядился карать смертью всех, кто будет повинен в этом. То же наказание грозило и господам тех лиц, которые решились бы на грабеж. Однако едва прошло несколько лет после свержения Андроника I, как указ этого василевса утратил силу.

В Х-XI вв. и в деревне и в городе произошли глубокие перемены. Византийское крестьянство раскололось на две основные крупные группы: свободных налогоплательщиков казны и феодально-зависимых париков, принадлежавших частным лицам. Среднее положение между этими группами занимала категория государственных крестьян, поселенных в поместьях императорской семьи и государственных учреждений. И численность и размеры владений магнатов быстро росли. Феодальная вотчина производила все больше товарной сельскохозяйственной продукции, поступавшей на городской рынок. Но продукция эта все чаще становилась предметом не внутренней, а внешней торговли. С конца XI в. крупные города империи, а через столетие — и прочие вступили в полосу упадка. Страна высоко развитого ремесла, налаженного торгового оборота и устойчивых культурных традиций, Византия стала быстро сдавать свои позиции конкурирующим городам-республикам Италии. Причины этого коренились не только в том, что василевсы из политических соображений предоставляли венецианцам и генуэзцам неслыханные торговые льготы. Более важную роль играла замедленность темпов развития ремесла в империи еще до основания иноземцами факторий в Константинополе. Товары Италии все чаще оказывались добротнее и дешевле византийских. Экономическая и политическая система бюрократического государства задушила непомерными поборами и ограничениями собственное городское хозяйство, создав условия для его загнивания и медленного вырождения.

Византийская империя представляла собой единственное древнее государство в Европе и Передней Азии, аппарат власти которого уцелел в эпоху великого переселения народов. Византия была непосредственной преемницей Поздней Римской империи, но ее классовая структура претерпела в VII–XI вв. коренные изменения: из рабовладельческой державы Византия постепенно превратилась в феодальную. Однако такие позднеримские институты, как разветвленный аппарат центральной власти, налоговая система, правовая доктрина незыблемости императорского единодержавия, сохранились в ней без принципиальных изменений, и это во многом обусловило своеобразие путей ее исторического развития. [1] О значении позднеримских институтов в истории Византии см.: К. В. Хвостова . Особенности аграрноправовых отношений в поздней Византии (XIV–XV вв.). (Историко-социологический очерк). М., 1968, стр. 49 сл., 102 сл.

Политические деятели и философы Византии не уставали повторять, что Константинополь — Новый Рим, что их страна — Романия, что они сами — ромеи, а их держава — единственная (Римская) хранимая богом империя. "По самой своей природе, — писала Анна Комнин, — империя — владычица других народов". Если они еще не христиане, то империя непременно «просветит» их и будет управлять ими, если они уже христиане, то являются членами ойкумены (цивилизованного мира), во главе которой стоит империя. Ойкумена — иерархическое сообщество христианских стран, и место каждого народа в ней может определить лишь ее глава — император.