Фрэнсис Гарт - Гэбриель Конрой

Артур ехал уже около часа, когда вдруг, в миле перед ним, словно поднявшись из-под земли, на фоне неба обрисовалась какая-то неправильной формы стена. Сперва он подумал, что это falda, отрог горной цепи, спустившийся вниз в долину. Но вскоре он различил за темной линией необожженного кирпича грязновато-красную черепицу. Когда же он спустился по склону в русло давно высохшего потока и выбрался на противоположный берег, то оказался у невидимого до того корраля и был встречен воронами в запыленном полуиспанском-полусвященническом одеянии, которые, взлетев, приветствовали хриплым карканьем его прибытие в Ранчо Святой Троицы. За час езды это были первые звуки, нарушившие размеренное позвякивание шпор да стук конских копыт по сухой земле. И тогда, как требовал обычай этих мест, он привстал на стременах, вонзил шпоры в бока своего мустанга, отпустил длинный, плетенный из конского волоса, украшенный галуном повод и ринулся бешеным галопом прямо туда, где двенадцать _вакеро_ с деланно безразличным видом уже целый час ожидали его приезда у ворот усадьбы. Когда он подскакал к ним, они выстроились в два ряда, пропуская его к воротам, приподняли глянцевитые с жесткими полями черные сомбреро, пришпорили своих коней и в ту же секунду исчезли, словно растаяли в воздухе. Когда Артур спешился на каменном мощеном дворе, он был совершенно один.

Появился слуга-индеец и молча принял у него повод. Другой пеон, также не произнеся ни слова, повел его за собой по коридору, где на низких перилах висели серапе и чепраки, поражавшие непривычный взгляд варварским смешением красок, и ввел в переднюю с голыми стенами, где третий индеец, седой старик с лицом, сморщенным, как сухой табачный лист, сидел на низком деревянном ларе в позе терпеливого ожидания. Воззвав к своей легко возбудимой фантазии, Артур тут же представил себе, что индеец сидит здесь с самого основания миссии и поседел, ожидая его - Артура - появления. Поднявшись, индеец обратился к Артуру по-испански со степенными словами приветствия, после чего провел его в большую по размерам, тщательно обставленную приемную и с поклоном удалился. Артур уже не впервые сталкивался с этими церемонными обычаями, но на сей раз они, казалось, таили в себе какое-то особое значение, и он с тревогой глядел на растворившуюся дверь в дальнем конце комнаты. Незнакомый пряный аромат напомнил ему не то какое-то восточное курение, не то пахучую индейскую травку; на пороге появилась старуха, согнувшаяся под тяжестью лет, коричневолицая, с сумрачным взглядом. Она почтительно приветствовала гостя:

- Вы дон Артуро Пуанзет?

Артур поклонился.

- Донна Долорес не вполне здорова и просит извинить ее. Она примет вас в своей спальне.

Артур снова поклонился.

- Bueno. Прошу войти.

Она указала на открытую дверь. Узким коридором, пробитым в толще кирпичной стены, Артур прошел в другую комнату и стал в дверях. Хотя после залитого солнцем двора Артур успел побывать в двух комнатах, где царил полумрак, он оказался все же неподготовленным к тьме, которая встретила его в этой комнате. В первые секунды он не различал ничего, кроме неясных очертаний каких-то предметов. Потом он увидел кровать, домашний алтарь и софу в противоположном конце комнаты Скудный свет, проникавший через узкие окна - две расщелины в толстой стене, - почти не разгонял тьмы. Потом Артур увидел полулежавшую на софе женщину; ее белое платье ниспадало грациозными складками до самого пола; лицо было полузакрыто веером.

- Вы говорите по-испански, дон Артуро? - спросил из-за веера отлично модулированный голос на безукоризненном кастильском наречии. Артур мгновенно повернулся навстречу незнакомому голосу; внимать ему было наслаждением.

- Немного.

На самом деле Артур гордился своим испанским языком, но в этом случае скромность его ответа была неподдельной.

- Присядьте, дон Артуро.

Старуха указала ему на стул, стоявший в нескольких шагах от софы, и он сел. В ту же минуту сидевшая напротив него женщина быстрым изящным движением сложила свой большой черный веер и открыла лицо.

Сердце в груди Артура сперва подскочило, а потом, как ему показалось, перестало биться совсем. На него глядели огромные, сияющие, необыкновенной красоты глаза; черты лица женщины были некрупные, европейского склада, точеные; овал лица идеальный; цвет кожи был цветом полированной меди. Подумав так, он тут же стал искать других сравнений; это мог быть цвет золотистого хереса, пенковой трубки, осенней листвы, коры земляничного дерева. Одно оставалось бесспорным - прекраснее женщины он не видел в своей жизни.

Быть может, дама прочитала в глазах Артура его мысли, потому что она тихо раскрыла свой веер и снова спрятала лицо. Артур жадно озирал изящную фигуру незнакомки вплоть до крохотной ножки в белой шелковой туфельке. Ему пришло в голову, что облекавший ее странный наряд, если не считать того, что он был белым, легко мог бы сойти за монашеское одеяние; капюшон, падавший ей сзади на плечи, усиливал это сходство.

- Вы удивлены, дон Артуро, - сказала она, помолчав, - что после того, как я обсудила с вами все свои дела через доверенное лицо, я все же позвала вас. Дело в том, что я переменила свое намерение и решила отказаться от законного оформления дарственной.

Артур уже снова был самим собой - и настороже. Слова собеседницы разом вернули его к прошлому, которое только что заполняло все его мысли; даже восхитительные каденции в ее голосе утратили власть над ним и не в силах были утишить поднявшуюся вновь тревогу. Он почувствовал, что худшее впереди. Внешне он оставался спокойным, но был подтянут, бдителен, начеку.

- Нашлись какие-нибудь новые данные, поколебавшие вашу претензию? спросил он.

- Нет, - ответила донна Долорес.

- Значит, имеются какие-то обстоятельства или факты, которые упустила миссис Сепульвида? - сказал Артур. - Позвольте, я сообщу вам все, что мне от нее известно.

С привычной четкостью, пользуясь лапидарными юридическими формулами, Артур изложил существо рассказа миссис Сепульвида. Он ничем не обнаружил, что видит, как прелестная испанка сквозь прорези веера изучает его лицо с прилежностью, которую нельзя было объяснить одним только женским любопытством. Когда он закончил, она сказала:

- Bueno. Это то, что я ей сообщила.

- Вы желаете что-нибудь добавить?

- Пожалуй...

Скрестив руки, Артур приготовился слушать. Донна Долорес перебирала пластины своего веера, словно это были четки.

- Мне стали известны некоторые новые обстоятельства дела, дон Артуро; с юридической точки зрения они могут показаться пустячными, но меня, женщину, они волнуют. Когда я расскажу вам о них, вы, наверное, ответите, что они нисколько не затрагивают юридических прав моего... отца... на эту землю. Быть может, мое решение покажется вам даже смешным. Но, поскольку я все равно уже вовлекла вас в хлопоты, я хочу, чтобы вы не думали, будто я меняю свои решения по капризу, чтобы вы точно знали, почему ваш визит сюда не дал результатов, и вы, прославленный адвокат, вынуждены были потратить свое драгоценное время на беседы с моей милой донной Марией.