Фрэнсис Гарт - Гэбриель Конрой

Очевидно, этот высокоторжественный стиль беседы был не в новинку для Пита, потому что он принялся за укладку чемодана, не обращая ни малейшего внимания на ораторские ухищрения своего хозяина. Покончив с укладкой и поглядев на мистера Гемлина, который то бросал на него полные глубокой укоризны взгляды, то напевал грустным голосом: "Нам пора расстаться..." Пит взвалил чемодан на плечи и сказал:

- Ах, масса Джек, уж не замешана ли тут женщина, как на той неделе в миссии?

- Твоя гипотеза, Питер, - возразил мистер Гемлин с большим достоинством, - лишь свидетельствует о глубине твоего морального падения. Да и можно ли было надеяться, что твой слабый интеллект, и без того подточенный беспробудным пьянством, выдержит все эти молитвенные собрания, что ты посещаешь, братские собеседования, трапезы с распухшими от пива трясунами? К тому же я получил верные сведения, что ты промышляешь мелким шулерством и плутуешь, играя в лото. Прощай! Жди меня здесь. Если я не вернусь до послезавтра, поедешь в Гнилую Лощину. Заплати по счету. Не бери со сдачи более семидесяти пяти процентов. Помни, что я стар и немощен; ты же молод, перед тобой блестящее будущее. Ну, поехали!

Он швырнул на кровать пригоршню золотых монет, старательно надел цилиндр на свою кудрявую шевелюру и вышел из комнаты. В нижнем холле он задержался на минуту, отвел в сторону мистера Рейнора и с педантической серьезностью уточнил свой утренний рассказ о гигантской сосне, в выдолбленном стволе которой, по словам Джека, однажды счастливо обитало целое племя калифорнийских индейцев, не менее ста человек; сейчас он извинился, что по рассеянности преуменьшил диаметр сосны на целых два фута! Учтиво приподняв свой цилиндр, мистер Гемлин простился с супругой путешественника и, не обращая внимания на их наставника и компаньона, вскочил в двуколку и был таков.

- Интересный человек, - сказал Рейнор, глядя вслед облаку пыли, скрывшему стремительную колесницу мистера Гемлина.

- И такой любезный, - присоединилась миссис Рейнор.

Однако страж и хранитель моральных устоев города Сан-Франциско и его окрестностей принял суровый вид и отверг даже эти умеренные комплименты по адресу уехавшего.

- И сам он, и вся их братия - бич Калифорнии. Не уважают законов; препятствуют своим мотовством насаждению бережливости и экономии; потребляют, ничего не производя; а в глазах тех, кто легкомысленно готов принять их за истых калифорнийцев, пятнают честное имя нашего края.

- Что же прикажете делать, - возразила в недовольной гримаской миссис Рейнор, - если ваши игроки и головорезы так обаятельны, а старатели настоящие чудища? Прирежут человека, а потом садятся с вами завтракать как ни в чем не бывало!

Журналист долго думал, прежде чем ответить. Затем он выступил с речью, мало примечательной как по форме, так и по содержанию, которую я здесь не привожу полностью из-за отсутствия места. Он заявил, что в Калифорнии существует Свободная Пресса, неустанно "бичующая", "вскрывающая" и "разоблачающая"; что она является Покровом Добродетели и Сторожевой Башней Прогресса, а также выполняет множество других полезных функций, положенных всякой Свободной Прессе во вновь населенном крае, свободном от удушающих пут упадочной цивилизации.

- Ну, а что же будет с убийцей? - спросил мистер Рейнор, подавляя легкий зевок.

- А его уже с полчаса как повезли в Гнилую Лощину. Наверное, там и будут держать, - сказал один из зевак, стоявший поблизости. - По тому, как складываются дела, он там не заскучает.

- Что вы хотите этим сказать? - с интересом спросил мистер Рейнор.

- Да вот с минуту назад туда проскакали с ружьями несколько виджилянтов [участники "комитетов бдительности" (Vigilance committee); "комитеты бдительности" зародились в ранний период заселения западных территорий США как добровольная организация граждан для борьбы с преступными элементами; в дальнейшем они превратились в орудие имущих классов для самосудной расправы с неугодными лицами] из поселка Ангела, - вяло ответил его собеседник. - Может, оно ничего и не значит, но, сдается мне, похоже это...

- На что похоже? - прервал его мистер Рейнор с тревогой в голосе.

- На суд Линча.

3. МИСТЕР ДАМФИ ОКАЗЫВАЕТ ДОВЕРИЕ ПУАНЗЕТУ

Прохладная погода, установившаяся наутро после памятной беседы мистера Дамфи с полковником Старботтлом, помогла банкиру вернуть потерянное душевное равновесие. Правда, ему вспомнилось, что он пригласил зачем-то полковника Старботтла в гости, и теперь его страшила перспектива встретиться на людях с этим человеком, наглость которого не уступала его собственной. Подкрепив себя глотком чистого живительного воздуха, убедившись, что клерки по-прежнему ему послушны, а коллеги-бизнесмены почтительно внимают его советам, Дамфи послал записку Артуру Пуанзету с просьбой посетить его. Названный джентльмен явился точно в указанное время и не скрыл некоторого удивления, когда мистер Дамфи, позвав секретаря, приказал ему никого больше не принимать и ни под каким видом не прерывать их беседы. После этого мистер Дамфи изложил гостю содержание вчерашнего разговора с полковником Старботтлом, причем сделал это столь четко и лаконично, что Артур не мог не восхититься его деловым стилем, вполне отвечавшим личным качествам банкира - и даже доведенный им до определенной степени совершенства.

- Итак, жду вашего совета. Потому вас и позвал. Своего юрисконсульта, понятно, посвящать в это не хочу. Что вы имеете предложить?

- Прежде всего один вопрос: допускаете ли вы, что ваша жена жива?

- Нет, - быстро ответил Дамфи, - но все возможно.

- В таком случае разрешите вас успокоить; она - мертва.

- Знаете это наверняка? - спросил Дамфи.

- Наверняка. Умершая женщина, которую приняли за Грейс Конрой, и была ваша жена. Я понял это сразу, потому что знал, что Грейс Конрой в момент разыгравшейся трагедии в лагере не было.

- Почему же вы не исправили ошибку?

- Это уж мое дело, - высокомерно возразил Артур, - а мы, если я правильно вас понял, встретились сейчас, чтобы обсуждать ваше дело. Вашей жены нет в живых.

- Тогда, - сказал мистер Дамфи, деловито поднимаясь из-за стола, - если вы согласитесь официально это засвидетельствовать, вопрос можно считать исчерпанным.

Артур остался на месте; ни один мускул на его лице не дрогнул; он внимательно смотрел на банкира. Потоптавшись, мистер Дамфи присел снова и бросил на Артура вызывающий, но в то же время неуверенный взгляд.

- Так что же? - спросил он.

- Вы ничего больше не желаете мне сказать? - спокойно осведомился Артур. - Только просите меня засвидетельствовать, что ваша жена умерла?

- Не знаю, что у вас на уме, - сказал Дамфи, тщетно пытаясь изобразить простодушие.