Мариан Белицкий - Шумеры. Забытый мир

Итак, земледельцы, работники, выполнявшие всевозможные поручения храмовой и дворцовой администрации, ремесленники, солдаты, купцы составляли основные группы шумерского общества. Внутри каждой из этих групп также имела место весьма существенная дифференциация. На общем фоне благоденствия, о котором рассказывают надписи тех или иных правителей Шумера, слышны отзвуки человеческого горя: стоны вдов, плач сирот, жалобы на несправедливости. Участь бедняка ничем не напоминала жизнь богатого человека. Возможностей же лишиться состояния и даже свободы было больше чем достаточно. То, что не забрали враги, напавшие на город, нередко переходило в собственность правителей, нуждавшихся в средствах для ведения завоевательных войн. «Можешь иметь господина, можешь иметь царя, но больше всего бойся сборщика налогов», — говорили шумеры. Бывали периоды, когда произвол сборщиков налогов доводил шумерское население до полного обнищания. Реформы Уруинимгины имели целью защитить граждан от алчности храмовых и дворцовых чиновников. Разделение на бедняков и богачей существовало и постоянно давало о себе знать; свидетельством этого являются многочисленные пословицы, в которых о бедняках говорится с искренней симпатией. По–видимому, и в то время люди понимали, что «богатство далеко — нужда близко». Что же, судя по пословицам и поговоркам, думали шумеры о бедняках и богачах?

«Бедняк всегда должен думать о том, где он добудет еду».

«Бедняк, который не умеет выращивать ячмень, не сможет вырастить пшеницу».

«Бедняку нигде не рады».

В одной из пословиц содержится намёк на то, что шумерские отцы не были чересчур снисходительны к своим сыновьям и считали побои вполне подходящим методом воспитания. Однако

Бедняк никогда не бьёт своего сына — он относится к нему как к драгоценности.

Причины этого кроются в условиях жизни: бедняки ждали помощи от своих детей.

В поисках работы и хлеба бедняки нередко меняли место жительства, на что указывает следующее изречение:

Скитания полезны в бедности: бывалый человек, странствуя, живёт лучше, чем тот, кто ведёт оседлую жизнь.

Шумеры говорили: «Бедняк съедает своё серебро», т. е. растрачивает то, что следовало бы беречь.

А сколько грустной иронии вложил автор шумерского изречения в такие слова:

Бедняку лучше умереть, чем жить! Если у него есть хлеб, то нет соли; если есть соль, то нет хлеба; если есть мясо, то нет ягнёнка; если есть ягнёнок, то нет мяса.

Очевидно, бедняки Шумера были покорны и смиренны. «Бедняки — самые тихие люди в стране», — говорили шумеры. Однако сохранилась поговорка, которая свидетельствует о другом:

«Не все семьи бедняков одинаково покорны!»

Не делая слишком далеко идущих выводов, мы всё же должны отметить, что в периоды, когда число бедняков в стране возрастало, когда алчность храмов и царских дворцов брала верх над чувством меры и рассудком, как это было, например, в Лагаше при преемниках Энтемены, недовольство в стране, несомненно, выражалось не только в жалобах и плаче вдов и сирот.

О том, что материальные блага в шумерском обществе распределялись неравномерно, свидетельствует литературный диспут, в котором в качестве спорящих сторон выступают медь и серебро. Вот что говорит медь:

Слова меди комментирует автор диалога:

Из дальнейшего, сильно повреждённого текста трудно понять точный смысл ответной реплики серебра, которая была, по словам автора, «резкой». Но и без заключительного отрывка диспут серебра и меди содержит огромный познавательный материал. Каким бы ни был ответ серебра, филиппика меди является одновременно восхвалением тех предметов, которые могут быть полезны людям, помогают им в повседневном труде (а не только блестят и служат украшениями).

А вот сентенция, нравственный смысл которой сводится к тому, что умножающий своё достояние умножает свои заботы:

Тот, у кого много серебра, может быть и счастлив, тот, у кого много ячменя, может быть и счастлив, но, тот, у кого нет совсем ничего, спит спокойно.

И всё же именно богатство, а не личные качества обеспечивают человеку силу и вес в обществе.

Нельзя сказать, что карьера человека в Шумере целиком зависела от происхождения, хотя, разумеется, сыновьям придворных всегда был открыт путь к почестям и высоким должностям в царских дворцах или храмах. Сыновья купцов наследовали их имущество и торговые предприятия и продолжали вести их дела. От отца к сыну, как правило, переходили ремесленные мастерские, земельные владения и пр. Существовали традиционные для той или иной семьи профессии, благодаря чему отец мог передать сыну приобретённые им самим и унаследованные от отца опыт и знания. Вместе с тем, как свидетельствуют письменные документы, дворцовым чиновником нередко становился сын человека, далёкого от двора. Но при одном условии: он должен был получить образование. А это было тяжёлым и дорогостоящим делом.

Для управления чётко налаженной государственной машиной, а также централизованным хозяйством требовался огромный штат чиновников, умеющих читать и писать, знакомых с действующими законами, сведущих в тех областях административной или хозяйственной жизни, которые им поручались. Например, управляющий–садовод или мастер–кузнец обязаны были не только знать технику ведения хозяйственной отчётности и уметь руководить людьми, но и разбираться в особенностях производства — в садоводстве или технологии обработки металла (в нашем примере), знать агрономию, физику, химию, т. е. быть для того времени широко образованным человеком.