Константин Пензев - Великая Татария: история земли Русской

Что делает Дмитрий Донской?

«... великий же князь Дмитрей, слышавъ весть сию, яко сам царь идеть нань съ множеством силы своеа, и нача совокоупляти свои полци ратнии и иде изъ города Москвы, хотя ити противу Татар, и начать с братьею своею и съ всеми князи Роусскими о томе думали, яко ити противоу безбожнаго царя Тахтамыша. И обретеся разность в нихъ: не хотяхоу помагати, не помяноуша бо пророка Давида, глаголюща: «Се коль добро и коль красно, еже жиги и браги вкоупе», и дроугому приснопомнимоу рекшоу: «Дроугь дроугоу да пособлна и брать братоу помагаа, яко град твердь есть». Бывшоу же промежи ими неодиначству и неимоверьствеу, и то познавъ и разоумевъ великий князь Дмитрей Иоанновичь, и бысть въ недооумении и в размышлении, и поиде в град свой Яраславль, такоже и на Кострому» (Типографская летопись).

Т. е. вроде бы состоялось совещание, где выяснилось совершенно удивительное обстоятельство, что драться с

Тохтамышем никто не хочет. Великий князь «в недоумении! и размышлении» отправляется в Кострому. На Москве за| начальство он оставляет митрополита Киприана. Тут вот что интересно: когда в 1395 году, по сообщению Типографской летописи и Пискаревского летописца, к Москве подошел Тамерлан, то никаких сомнений у русских «воевать или нет» не существовало вовсе. Однозначно, воевать!

«И се слышавъ князь великый Дмитреевичь Василеи, събравъ воа многы, поиде с Москвы к Коломне, хотя ити противу его (против Тамерлана. — К. П.) въ стретение его. И пришел ратию и ста не брезе оу рекы Окы. Темирь Аскаку (Тамерлан. — К. П.) же стоящю въ единомъ месте две недели...» (Типографская летопись.)

Далее следует обратить внимание на то обстоятельство, что Тохтамыш пошел на Москву «изгоном», т.е. налегке, без обоза и каких-либо осадных орудий, данное обстоятельство заставляет предполагать, что вести осады и какие-либо долговременные мероприятия в его задачу не входило.

Что же происходит на Москве в отсутствии князя? Возникает мятеж.

«А Кипреанъ митрополитъ виде в граде Москве мя-тежь великъ, и бяку людие смоущении, яко овца, не имуща пастыря, возмятоша бо ся гражане, овии хотяхоу сести въ граде и затворитися, а дроузии бежали помышляхоу. И бывши распри промежи ими велице, овии с рухлядию въ град вмещающеся, а дроузии изъ города бежахоу, ограблени суше; и пакы сътвориша вечие, позвониша въ все колоколы и сташа соуимомъ народ, мятежников же и крамолниковъ, иже хотяху изыти изъ града, не токмо не поущахоу ихъ, но и грабляху, ни самого митрополита не постыдешяся, ни бояръ великихъ не оустрамишяся, но на всехъ огрозишяся и сташа на всехъ воротехъ градныхъ и свръху камениемъ шибаху, а доле на земли стоаху съ ороужии обнаженными и не

Гпущаху никого же выйти изъ града; едва оумолени быша, |позде некогда выпустиша ихъ изъ града и то ограбивше. Граду же единаче мятоущеся, аки морю в велице боури, ни откоуду же оутешение обретши, но паче болшихъ золъ ожидающе, потом же приеха к нимъ в город некоторы князь Литовский, именем Остей, вноукъ Олгердовъ, и той скрепи народы и мятежъ градный оустави и затворися с ними въ граде и седе съ множеством народа, соущаго въ осаде» (Типографская летопись).

Очевидно, чисто случайно поблизости оказывается внук литовского князя Ольгерда (который в свое время в компании с Михаилом Тверским приходил к Москве с известными намерениями) Остей и организует защитные мероприятия в городе.

Затем к Москве подъезжает Тохтамыш с татарами. Первым делом татары выясняют, есть ли в городе Дмитрий Иванович:

«И прииде ратию къ городоу к Москве съ всею силою Татарскою месяца августа въ 23 день, в понеделникъ. И приидоша не все полци к городу и начаша въпрашива-ти, кличюще: «Есть ли зде в городе великий князь Дмитрей»? И отвещеваху имъ изъ города съ забрал, глаголюще: «Несть его въ граде» (Типографская летопись).

Итак, князя в городе нет.

Татары осматривают город на предмет возможностей его штурмовать.

«И Татарове же отстоупиша и поехаша около всего города, обзирающе и расмотряюще пристоуповъ и рвовъ и врать и забрал и стрелниць. И пакы сташа, зряши на град».

Народ московский грабит склады с вином, напивается и ругается на татар.

«... инии же недоблии человеци и начаша обходили по дворомъ, износяще изъ погребовъ меды господьскыя и пиахоу до великого пиана и къ шатанию дръзность приложиша, глаголюще: «Не оустрашаемся поганых Татар нахождениа, великъ твердь град имуще, егоже соуть стены камены и врата железка, не стерпите бо ти долго стояти под городом нашим, соугоубъ страх имоуще, изъ града соуть бойци, а вне града князей наших совокупляемыхъ нахождениа блюдоутся». И пакы възлязящи на град и пиани соуще шатахуся и роугающеся Татаромъ образомъ безстоуднымъ, досаждающе и словеса износяще исполнь оукоризны и хоулы кидаху на ня, мняхуть, яко толко силы Татарские».

Руганью дело не заканчивается, люди готовятся к обороне, кипятят воду, точат боевые топоры, некоторые стреляют в разъезжающих перед стенами татар.

«Един же некто Москвитинъ соуконникъ, Адамъ именем, иже бе над враты Фроловскыми, и той примети единого Татарина, нарочитый, славный, иже бе сынъ некоторого князя Ординского, и напявъ самострел и испоусти стрелоу напрасно на него, еюже язви его сердце гневливое и вскоре смерти ему наносе».

Тохтамыш стоит у города три дня, взять его штурмом возможностей нет, начинаются переговоры.

«И стоявшю бо царю 3 дни около города, а на четвертый день въ сутре в полобеда по велению цареву приеха под город князии Ординьстии и болшие Татарове, рядци царевы, и два князя с ними Суждалскии: Василей да Се-менъ, сынова князя Дмитреа Костянтиновичу Соуждалсково, и приидоша под град близ стенъ градныхъ и начата глаголахи к народу, соущему во граде: «Царь васъ, своих людей, хощеть жаловати, понеже песте повиннии, ноже до-стойни смерти, не на васъ бо воюя пришел, но на князя вашего великого опочился есть. Вы же милованиа достойни осте и ничего же иного требуете отъ васъ, разве толко изы-дете противу ему въ стретение с честию и с дары, купно же

Ги съ князем своим, хощеть бо видети град сей и внити в него и побывати в нем, а вам дароуеть миръ и любовь свою, а вы ему врата градные отворите. Такоже князи Суждалские глаголаху: «Имете нам веры, мы бо князи ваши семь хрестъанстии, вам бо глаголемъ и правдоу даемъ на томе».

Данную ситуацию кроме как трагикомедией назвать нельзя. Три дня назад татары спрашивают про князя у мятежных горожан и узнают, что великого князя в городе нет. Москвичи знают, что Тохтамыш знает, что они знают, что великого князя нет в городе. И тут же татары говорят, что им нужен князь, а прибыли они с туристическими целями: «хощеть бо видети град сей и внити в него и побывати в нем». Похоже, что московский народ пьян в стельку и никто ничего не соображает.