Павел Гейцман - Смертоносный груз Гильдеборг

Я удобно уселся, наблюдая. Пестрая, сумасшедшая смесь. Несколько кирпичных зданий и величественный портал банка. "Барцлейс. Банк Д.К.". Небольшой, только два этажа. Вдали на лестнице белели английские шорты. Значит, все упирается в денежки, что же еще...

"Л.С.". Мерзавец Гуцци был прав.

Примерно через полчаса шорты снова вынырнули из бешеной уличной толчеи, и Корнелия со вздохом облегчения упала на заднее сиденье. Руки у нее были пустыми, как тогда, когда она уходила. Никакого чемоданчика или портфеля с деньгами. Ничего, вообще ничего.

Я развернул машину в тесноте и неразберихе улицы и торжественно покатил обратно. Человек не должен касаться ни чужих тайн, ни чужих женщин. Теперь я имел в этом опыт.

Они не произнесли ни слова и не пытались быть учтивыми друг с другом. В зеркальце я видел лицо Шиппера, оно было подавленным и без лоска. Побежденный человек. Корнелия, наобо- рот, притворялась спокойной и равнодушной. Любой ценой стремилась замаскировать свою победу.

Когда мы остановились перед розовым домом, мебель стояла у входа в мраморный мавзолей. Повернув голову, Корнелия еще раз, через плечо, посмотрела на нее. Прощайте, фамильные древности!

- Мы поедем, Джон, я и так уж тебя порядочно измучила, - сказала она твердо. И это было все.

Я вскочил в кабину, опустил оба окна и открыл дверцы. Шиппер неподвижно стоял на террасе.

- Прощай, Джон!

Дверцы захлопнулись, мотор заработал, и мы выехали. Она громко вздохнула и вытерла лоб. Бегство! Она убегала.

- Куда? - спросил я. Теперь была ее очередь. Она кивнула на юг. Мы возвращались в Чому, значит, она ему не лгала.

- Родезия?

- Езжай и не задавай вопросов, - сказала она раздраженно. Забилась в угол кабины и закрыла глаза. У меня это не укладывалось в голове. - Быстрее! Почему ты так тащишься?

Я нажал на газ, машина легко разбежалась и двинулась по великолепной дороге к югу. В Родезию она меня вернуться не заставит, даже если мне придется идти пешком через всю Африку.

Когда Намвала безвозвратно исчезла вдали, Корнелия открыла глаза и протянула руку к карте.

- Здесь свернешь, - сказала она серьезно, - это более короткий путь до лусакской автострады, может быть, по нему можно проехать. - Я вопросительно посмотрел на нее. - Ночью сможем доехать до Лусаки, у меня там есть еще работа.

- Ты говорила, что возвращаемся в Родезию..

- Для него мы возвращаемся в Родезию, я не хочу получить пулю в лоб. Не знаю, что может ему прийти в голову. Если он тебя выдаст, сообщив, что ты служил у Гофмана, нас обоих поставят к стенке. Он может это сделать или посадить в свою машину двух-трех приятелей и где-нибудь с нами свести счеты.

- Свести счеты?

- Да, ему уже нечего терять...

Так вот чего она боялась.

Примерно через час я снизил скорость и начал искать своротку. Корнелия сосредоточенно наблюдала в зеркальце заднего обзора, но дорога за нами была безлюдной. Я не решался спросить ее, получила ли она обратно свои деньги. Видимо, да, скорее всего - да, отсюда и страх. Она его разорила.

Наконец я заметил на красной растрескавшейся глине едва заметную колею. Это было то, что я искал.

- Поторопись, нас не должны слишком долго видеть с дороги!

Я нырнул в саванну. Холмистое плоскогорье. Одинокие баобабы и участки смешанных лесов. Едва заметной дорогой по компасу я направился к востоку. Если все пойдет хорошо, если ничего не развалится, то до полуночи мы можем быть в Лусаке.

- А потом? Как ты себе представляешь, что дальше? - спросил я безо всякой связи.

Глаза у нее были закрыты, лицо уставшее.

- Времени достаточно, договоримся еще.

Я замолчал, дал ей возможность поспать. Жара и зной. Клубившаяся пыль осаждалась на нашей одежде. Я жаждал, чтобы солнце скорее закатилось и нас обдало холодом. Колеблющиеся волны горячего воздуха изгибали горизонт. Веки у меня тяжело закрывались.

Только не уснуть!

Я представил себе, как те двое где-то понуро бредут. Возможно, еще бредут, если их не поглотил круговорот жизни и смерти. Впрочем, та ночь была невероятно далекой - как "Гильдеборг". Старый сон. И Корнелия была далекой. Я одиноко сидел за рулем и ехал по незнакомой стране. Дикий край с круто выпирающими холмами и плавными изгибами дороги между ними. Растительность здесь была более пышной. Спокойно паслись стада зебр и антилоп.

Корнелия, наклонившись вперед, с рассыпавшимися волосами, крепко спала.

Искоса я посмотрел на нее. Никогда она мне не казалась такой далекой. Незнакомое существо с другой планеты. Какие отношения там, у них вдалеке?

Я насторожился. Что это у нее на шее? Под воротником запыленного платья тянулась тонкая темная полоска и исчезала в выемке на груди. Я снял ногу с педали газа и наклонился к ней. Кожаная тесемка удерживала продолговатый туго набитый мешочек.

Алмазы!

Конечно, она не хотела брать деньги, она хотела алмазы. Здесь местные жители обеспечивали себя на будущее покупкой алмазов, в них они вкладывали весь капитал. Алмазы вернее, чем банки, ценные бумаги или земельные участки. Их можно повесить на шею, выскользнуть из горящей фермы и исчезнуть.

И сержант Моор, цветной американец из Калифорнии, имел в виду алмазы, когда планировал нападение. А теперь они были у нее! Я проглотил слюну и рукой смахнул капли пота.

Богатство!

Поэтому она должна была оставить за собой ложный след. Что, если бы он отправился за нами, посадив двух-трех приятелей... Это реально, она прижала его к стене и считала, что он сделает то же. Если в этой стране исчезнут два человека, никто этого не обнаружит. А у меня этот мешочек под рукой, только достать его.

Я подумал, как она должна бояться меня, как, должно быть, она трясется, как охотно вечером разденется. Перед холодным блеском камней человеческие отношения гаснут. В каждом пробуждается хищник. Сдавить горло и минуту держать...

Я загнал своего хищника в клетку и запер решетку. Он колотился о железные прутья и извивался. Как это было бы просто... Я устремил глаза вдаль и прибавил скорость. Прочь из этой трясины! Меня ослепляло не солнце, а алмазы. Змий - искуситель тихо настаивал, терся холодной нежной кожей: какое у нее красивое тело, еще раз посмотри - и больше ничего.

Я смотрел.

Через прикрытые веки. Я лежал на широкой белоснежной постели на девятом этаже лусакского отеля "Африканское единство". Корнелия тихо расхаживала по комнате. За стеклянной стеной, заменяющей окно, взрывалось вспышками неоновое сияние. Зарождающаяся африканская столица. Чудо в центре континента.

Перед полуночью мы доехали. На улице машина еще выдыхала накопившуюся жару и дикие запахи саванны, а здесь бесшумно работали кондиционеры, и я чувствовал запах соли для ванны. Sali per Bagno! Корнелия начала тщательно расчесывать волосы перед зеркалом. Вокруг шеи уже не было роковой тесемки, ничто не искажало очертания ее груди. Бог знает куда она спрятала эту тяжесть. Я заметил, как она про себя удовлетворенно улыбается. Она поймала мой взгляд.