Владимир Орлов - Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения

Выходит, одного трудолюбия мало, чтобы делать полезные дела, надо еще уметь работать с толком. В пику баснописцам писатель-юморист преувеличил неорганизованность муравья.

Но ученые, внимательно изучавшие жизнь муравьев, подтверждают, что не так уж сильно сгустил краски Марк Твен. В том и отличие человека от муравья, что муравей работает не думая, механически, все одними и теми же способами, а человек работает с умом, с рассудком и день ото дня совершенствует свою рабочую сноровку. Мы работаем разумно и организованно, но ведь можно работать еще организованней, еще разумней. Марк Твен не зря написал свой рассказ. В нем содержатся намек и укор.

Как бы старательно и прилежно мы ни работали, но если взглянуть самокритически на наши трудовые дела, то и в них кое-где отыщется бестолковщина, затрудняющая нашу работу. Это чаще всего мелочи, но они цепляются одна за другую, путаются в ногах, сковывают движения. Мы привыкли к ним и их не замечаем. И не знает человек, что, избавься он хоть от доли своих трудовых неполадок, он бы впятеро сработал, стал бы впятеро сильнее, словно великан, сбросивший незримые оковы.

Объявивших войну сучкам и задоринкам, тормозящим работу, называют рационализаторами.

Предложения их нехитры и не могут составить изобретения, но, слагаясь вместе, приносят нередко такой полезный эффект, о котором иные изобретатели не смеют и думать.

Когда новые изобретения приходят на фабрики, шахты, заводы, появляется разлад между новой техникой и старыми способами труда. Тут открывается простор рационализаторам.

Вот пример, вошедший в историю.

Раньше уголь добывали так: забойщик рубил уголь вручную, обушком, постепенно углубляясь в пласт, а затем бросал обушок и подпорками начинал крепить забой, чтобы не обвалился потолок подземной галереи.

Две руки рубили уголь, две руки крепили забой. Пятилетка сменила древние обушки на отбойные молотки — инструмент сильнее и проворнее десяти рабочих рук. Где работали две руки, там, казалось, будут работать десять.

Но не тут-то было. Техника шла в ход новая, а работать приходилось по старинке. С неистово стрекочущим молотком забойщик стремительно вгрызался в пласт, а затем опускал свои десять механических рук и двумя руками принимался крепить забой. Десять стальных рук неподвижно лежали в угольной пыли, ожидая, пока управятся со своим делом две человеческие руки.

«Семеро одного не ждут!» — говорит пословица.

Это же подумал забойщик Алексей Стаханов.

«Надо работать, не покладая механических рук!» — решил он.

Стаханов спустился в шахту с двумя товарищами. Пока забойщик с отбойным молотком безотрывно впивался в пласт, товарищи следом за ним крепили шахту. Они дали четырнадцать норм угля в смену.

Стаханов в корне усовершенствовал способ труда, приведя его в согласие с новой техникой, и это произвело революцию в добыче угля.

С той поры людей, которые вслед за Стахановым взрывали старые, обветшалые технические нормы, выжимая из техники все, что она может дать, долгое время называли стахановцами.

В моих журналистских тетрадях военных лет хранятся записи о трудовых подвигах молодежи, ковавшей победу. Это заметки о сверстниках моих, комсомольцах того времени. Имена их гремели в то великое время по всей стране. Я встречался с ними, память об их делах дорога мне. Они вводили меня в мастерскую рационализаторского творчества. Вот некоторые из этих заметок.

Комсомолка-строгальщица Катя Барышникова доказала личным примером, что можно обслуживать участок вдвое меньшим числом людей и притом повысив его отдачу. Она подобрала бригаду девушек-новичков, обучила их профессии и вскоре стала перевыполнять норму на 550 процентов.

Как конструктор современного автомобиля, тщательно сглаживая ничтожные выступы на теле машины, увеличивает скорость вдвое, так и Барышникова с подругами, устраняя незначительные тормозы в работе, непрерывно повышала производительность труда.

Спросите конструктора, как он ухитрился сэкономить в своей последней машине десяток лошадиных сил, сохранив грузоподъемность и скорость ее неизменной? Какими усовершенствованиями механизма?

— Я убрал, — считает на пальцах конструктор, — дощечку с номером, тормозившую ход, точно лопасть весла, поставленного поперек движения, и этим сэкономил одну силу…

— Затем я накрыл колеса до половины гладкими обтекаемыми крыльями, и на этом заработал еще полторы силы…

— В этих крыльях я утопил и торчащие фары — прибавил еще две силы…

— Наконец упрятал ручки дверей и прочую мелочь…

— Так и набрались, — заключает конструктор, — так и набрались те десять сил, которые я сэкономил на этой машине!

«Убрал номер… утопил фары… спрятал ручки…»—вот какими скромными словами смог рассказать конструктор о своем проникновенном труде. И такими же скромными словами рассказывала Катя Барышникова о своей рационализаторской работе:

— Я попросила поставить рядом со станками тумбочки, где разложила в нужном порядке подсобный инструмент. Теперь, когда надо, рука сама тянется туда. И этим сэкономила несколько рабочих секунд.

— Я продумала все свои движения, сделала их быстрыми, точными, свободными. Даже щели зажима деталей я не разжимаю шире, чем следует, чтобы не тратить сил зря…

— Пол у станка был засыпан металлическими стружками. Они липли к подошвам и мешали спокойно стоять. Я попросила подставить под ноги деревянные решетки; стружка пролетает сквозь щели и не путается больше под ногами…

— Суппорты станков, стоявших в цехе, глядели в одну сторону. Одной присматривать за двумя станками было неудобно. Далеко бы пришлось бегать… Я предложила повернуть станки суппортами друг к другу и стала одна обслуживать сразу два станка…

— Я убедилась, что более толстую стружку снимать на станке нельзя только потому, что деталь имеет недостаточный упор. Технологи усилили на наших станках зажим деталей, и резец стал снимать за один завод стружку двойной толщины. Уменьшилось число заходов на одну деталь. Время обработки сократилось с двух минут до сорока секунд.

— Так и набрались, — говорила Катя Барышникова, — так и набрались те 550 процентов выполнения плана, которые мы давали в грозные годы Великой Отечественной войны.

Комсомольско-молодежная фронтовая бригада сборщиков станков бригадира Александра Шашкова, собиравшая в месяц 6–7 станков, стала быстро повышать свою производительность: собирать 22… 25… 27… 30 станков в месяц и поставила, наконец, рекорд — ежемесячно 34 станка!

Дело двинулось вперед после рационализаторского предложения Александра Шашкова организовать внутрибригадный поток.