Фридрих Делич - Библия и Вавилон
- Название:Библия и Вавилон
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:А. С. Суворин
- Год:1907
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Фридрих Делич - Библия и Вавилон краткое содержание
Классическое историко–археологическое исследование немецкого учёного по результатам раскопок на территории древнего Вавилона.
Предлагаемая книга представляет собой содержание трёх чтений знаменитого немецкого ассириолога Фридриха Делича, вышедших вскоре отдельным изданием («Babel und Bibel», ein Vortrag von Friedrich Delitzch). Сразу после выхода в свет это сочинение произвело переполох как среди широких кругов читающей публики, так и среди богословов. Смелые сопоставления текста Библии с дошедшими до нас отрывками вавилонской и ассирийской литературы и множество новых сведений, внесённых Деличем в эту, до того времени мало исследованную, область истории, навлекли на автора обвинения в желании подорвать устои религии, уронить божественный характер происхождения библейских сказаний.
В своём исследовании Делич в живой и увлекательной манере рассказывает о результатах очень успешных ассиро–вавилонских раскопок, а также приоткрывает новые страницы древней истории Ближнего Востока. Авторский текст сопровождается многочисленными наглядными иллюстрациями.
Библия и Вавилон - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
С точки зрения восточного образа мышления и оборотов речи, мы прекрасно понимаем, что постановления для различных мелких случаев обычной жизни (напр. если бодливый бык убьёт человека или другого быка), запрещения кушаний, медицинские предписания относительно кожных болезней, определения жреческой одежды — установлены Иеговой; но это лишь внешняя форма выражения. Бог, для которого лучшая жертва — «дух сокрушённый, сердце сокрушённое и смиренное» — и которому не мог доставить удовольствия жертвенный культ, сходный с культом «языческих» народов (Пс. XXXIX, 7), наверно не мог выдумывать рецептов елея и ладана, как об этом говорится у Моисея (Исх. XXX, 26).
Будущим исследователям предстоит задача определить, что в израильских законах, гражданских и жреческих, специально еврейского и что общесемитического происхождения, а также в какой мере они заимствованы из гораздо более древнего и, конечно, проникшего за границы своей страны вавилонского законодательства. Вспомним, например, о праве возмездия — «око за око, зуб за зуб», о празднике новолуния, так называемых «хлебах предложения», о нагрудниках первосвященника и т. д.
Пока же мы должны быть благодарны, что в вавилонской ŝ’abattu «дне χατ’ εξοχηυ» удалось найти корни «дня субботнего», происхождение которого неясно для самих евреев. Никто не пытался утверждать, что 10 заповедей также заимствованы из Вавилона; наоборот, неоднократно указывалось, что некоторые заповеди, как напр, 5, 6, 7, продиктованы присущим всем людям инстинктом самосохранения. В самом деле, большая часть заповедей так же свято исполнялись в Вавилоне, как и у евреев: непочтение к родителям, лжесвидетельство, всякие посягательства на чужую собственность и по вавилонским обычаям наказывались весьма строго, по большей части смертью.

Так, например, мы читаем в третьем параграфе законов Гамураби: «Если кто–нибудь в тяжбе даст ложное свидетельское показание и не будет в состоянии доказать его, то он должен быть наказан смертью, если он своим показанием подвергал опасности жизнь человека».
Специально еврейской является лишь вторая заповедь, запрещающая идолопоклонство, которая при более близком рассмотрении, по–видимому, носит антивавилонский характер.
Что же касается первой израильской заповеди: «Я, Господь, Бог твой… Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. XX, 2–4), — то мы позволим себе здесь ещё раз остановиться на одном вопросе, который так глубоко затрагивает всех, интересующихся Библией и Вавилоном, — на вопросе о ветхозаветном монотеизме.
С точки зрения ветхозаветной теологии понятно, что она, отказавшись единодушно и вполне правильно от признания за ветхозаветными преданиями характера «вдохновения» в буквальном смысле и признав тем самым, быть может против воли, но вполне последовательно, полную неприемлемость подобного толкования ветхозаветных творений для нашей веры и знания, требует теперь признания духа, проникающего их, «божественным» и с всё большим единодушием проповедует «нравственный монотеизм изральтян», «дух пророчества», как «истинное откровение Бога живого!»
Большое смущение вызвали уже упомянутые нами раньше имена Бога, рисующие его как личность, и которые мы столь часто встречаем у переселившихся около 2500 г. до Р. Хр. в Вавилон северных кочевников–семитов: «Ель, т. е. Бог дал», «Бог правит», «Бог, воззри на меня», «Бог есть Бог», «Jahu (т. е. Иегова) есть Бог» и т. д.
Трудно понять, чем вызвана эта тревога. Казалось бы, раз даже в Ветхом Завете Аврааму, позволено проповедовать от имени Иеговы (Бытие XII, 8), раз Иегова был Богом Авраама, Исаака и Иакова, то такие древние имена, как Jahu–ilu, т. е. Иоель, должны быть встречены радостно. В особенности тем теологам, которые считают себя позитивистами и допускают, что «все божественные откровения развивались постепенно, историческим путём», становясь таким образом, по моему мнению, в противоречие с церковным учением об откровении, эти имена как раз бы должны быть очень удобны для подтверждения их теории.
Между тем многие из теологов опасаются, и вполне основательно, что эти имена, которые более чем на тысячелетие древнее соответствующих имён Ветхого Завета и которые указывают на почитание единого Бога, по имени Jahu — «вечного» среди других народов, а не только среди потомков Авраама, могли бы служить исходным пунктом для понимания исторического развития веры в Иегову, но в то же время и поставить ребром вопрос о признании за ней характера «откровения».
Поэтому стараются, не останавливаясь ни перед какими средствами, придать этим словам другое значение; но всё–таки, даже если бы мир перевернулся, как маяк во мраке ночи, будут светить эти выражения потомков северо–семитических бедуинов, живших около 2300 л. до Р. Хр.: «Бог есть Бог», «Jahu есть Бог».
Нам, кажется, следует остерегаться делать крайние выводы в ту или другую сторону. Мы постоянно указывали на резко выраженный политеизм вавилонян и отнюдь не считали нужным скрывать его. Но, с другой стороны, мы не считаем сумерийско–вавилонский пантеон и его изображения в поэзии, особенно в народных сказаниях, подходящей целью для мелких острот и насмешливых преувеличений, точно так же, как мы сочли бы непристойной подобную насмешку по отношению к богам Гомера. Также и поклонение божеству под видом идолов не может быть никоим образом защищаемо.
Но пусть никогда не забывают, что по библейскому рассказу о сотворении мира человек создан по образу и подобию Божию, что, как на то указала уже теология, прямо противоречит представлению о Боге, как «отвлечённой сущности».
Поэтому нет ничего удивительного, что вавилоняне, наоборот, представляли себе своих богов в образе людей.
Ветхозаветные пророки делали, по крайней мере в душе, то же самое. Совершенно так же, как вавилоняне и ассирияне, пророк Аввакум (гл. III) видит Иегову, приближающегося на колеснице, запряжённой конями, вооружённого луком, стрелами и копьём, и даже с рогами, символом величия, силы и непобедимости, обычным украшением головного убора высших и низших ассиро–вавилонских богов.
И изображения Бога в христианском искусстве: у Микель–Анджело, Рафаэля, во всех наших иллюстрированных Библиях — как, например, картина Ю. Шнорра (рис. 26), изображающая четвёртый день творения — все основываются на видении пророка Даниила (VII, 9), во время которого Бог явился Даниилу в виде «старца, в белых как снег одеждах, с волосами как чистая волна».
Постоянные же насмешки ветхозаветных пророков над вавилонскими идолами, которые имеют глаза и не видят, — уши и не слышат, нос и не обоняют, ноги и не ходят — вавилоняне столь же мало заслужили, как и католики.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: