Федор Капица - Тайны славянских богов. Мир древних славян магические обряды и ритуалы. Славянская мифология христианские праздники и обряды

Обрядовый комплекс, в котором воплощены мифологизированные отношения между живыми и мертвыми, потомками и предками, различия между этим и «тем светом».

Похороны. XIX в. Гравюра с рисунка П. Каверзнева

С точки зрения древнего человека, смерть была переходом в другой мир, где человек продолжал существовать невидимо для живых. Поэтому к смерти относились как к естественному явлению, особенно если речь шла о старом человеке.

Задолго до появления христианства над больным и умирающим произносили заклинания и заговоры, сопровождаемые очистительными ритуалами. В них широко использовалась магия чисел. Шаманы, например, накладывали на больного семь амулетов, семь раз обходили вокруг его ложа, семь раз произносили текст заговора, столько же раз ударяли в бубен. Исцелению больного помогали магические действия — обсыпание землей, которая передавала ему свою магическую силу, окуривание дымом священных растений.

Все эти элементы сохранились и в христианском таинстве, трансформировавшись в таинство елеосвящения (соборования). Совершая обряд, священник не только отпускал грехи, но и отгонял духов, наславших болезнь, чтобы они не смогли унести умершего с собой в царство тьмы. Вместе с тем таинство было последним напутствием Церкви перед переходом в мир иной.

В таинстве сохранилась вера в магическую силу числа семь — елеосвящение совершают семь священников, во время обряда читается семь отрывков из Евангелия, произносится семь молитв, больного семь раз мажут освященным маслом (елеем). Соборование включает и другие ритуалы, в частности, окуривание, замененное каждением ладаном — дымом от ароматической смолы.

Перед совершением таинства на столе ставили крест, рядом с ним клали Евангелие, размещали семь свечей, семь кисточек для помазания, блюдо с пшеницей, сосуды с елеем и вином. Появление в ритуале зерен объясняется тем, что именно земля считалась главным источником животворящей силы. Закапывание больного в землю для исцеления зафиксировано этнографами у всех народов земли, в том числе и у славян. Упоминание об этом ритуале вошло в фольклор. Вспомним, что Илья Муромец побеждает врага после того, как, прижавшись к земле, получает от нее неодолимую силу.

Таинство начинается с пения особого канона «О здравии и прощении грехов больного». Его текст составлен византийскими гимнографами в IX веке на основе древних заклинательных песен. Затем священник служит Великую ектенью, в которой просит Господа Бога исцелить больного. За ней читается молитва и поются тропари, обращенные к Иисусу Христу, Богородице и святому, в честь которого назван больной.

Произнеся молитву, священник читает семь отрывков из Евангелия. После прочтения каждого отрывка он мажет елеем лоб, щеки, губы, грудь и руки больного и гасит свечу. В конце таинства священник раскрывает Евангелие и кладет его текстом на голову больного, произнося разрешительную молитву.

Считается, что совершение таинства завершает земной путь человека.

Хотя по канону таинство должны совершать семь священников, в большинстве случае обряд выполняет только один священнослужитель. Семь священников приглашают только к особо важному больному, тогда таинство называют соборованием (от старославянского собор — собрание). Обычно к соборованию присоединяется принятие схимы — чин пострижения в монахи, обозначающий разрыв всех социальных связей ичуход к Богу. Красочная картина совершения подобного таинства, совершаемого над умирающим царем Борисом, представлена в опере М. П. Мусоргского «Борис Годунов».

Считалось, что человек, стоящий на грани жизни и смерти, знает то, что уже недоступно обычным людям. Поэтому у умирающего просили наказ, который следовало обязательно выполнить. Отсюда, в частности, происходит эвфемизм «Он приказал долго жить». Умирающему давали икону, чтобы получить благословение на дальнейшую жизнь. Во время агонии надо было молиться, помогая ангелу, который незримо боролся с чертом за душу умирающего: «Ангел Господень, не дай лукавому демону обладать мной, прикрой меня своими крыльями, чтобы не видел я его бесчестного и смрадного образа».

Происходивший далее похоронный обряд состоял из нескольких этапов, включавших комплекс разнообразных действий: очищение усопшего, подготовку его к похоронам, сами похороны и поминовение. В могилу (позже в гроб) клали те вещи, которые были необходимы покойному в будущей загробной жизни:

домашнюю утварь, лук, стрелы, запас пищи и одежды. В древности во время погребения убивали домашних животных и помещали в могилу.

В христианской традиции эти представления сохранились, но в соответствии с догматом о бессмертии души. Считалось, что в загробный мир отправлялся не сам человек, а его душа, покидавшая тело в момент агонии. С помощью погребальных обрядов стремились облегчить этот переход — удалить покойника из дома и одновременно обеспечить ему безбедную загробную жизнь в образе благодетельного предка. Сам загробный мир представляется местом, где

Ветрышки не провевывают.

Лютое зверье не прорыскивает,

Мала птичка не пролетывает,

Не прохожиих туда, не проезжиих,

Хоть не дальня сторонка — безызвестная,

Не колодист туда путь — бесповоротный.

Переход в загробный мир рассматривался как длинная и трудная дорога, в конце которой умерший соединялся со своими предками:

Пойдешь по тем путям-дороженькам,

По лесам да по дремучиим,

По болотам по седучим,

По ручьям по преглубокиим,

По узеньким тропиночкам,

По частому вересинничкую.

Уж как встретишь то, сердечное,

Моих родных-то родителей.

Тело стремились очистить от грехов, чтобы умерший предстал перед Богом таким же чистым, как в момент крещения. От этого представления происходит четко просматривающаяся симметрия погребальных и крестильных обрядов.

Через один-два часа после смерти умершего обмывали. Этот обряд могли исполнять только старые женщины и мужчины. Считалось, что умерший может лишить молодых способности к деторождению. После обмывания умершего обряжали, надевая специально приготовленную «смертную» одежду. Все предметы погребального костюма шились из белой холстины, причем стежки прокладывали от себя, а нитки не закрепляли узлами. Девушек обычно хоронили в свадебном наряде с венком из цветов.

Иногда вместо «смертной» использовали праздничную одежду или ту, в которой покойник ходил перед смертью. Под одежду обязательно надевали крест, на лоб укладывали венчик — ленту с текстом молитвы, в руку — разрешительную грамоту, подтверждающую, что перед смертью были отпущены грехи.