Виталий Гербачевский - Начальник острова Врангеля

- Получите ваш остров, - шутит Миловзоров.

Он тоже взволнован и рад. Все-таки пробились сквозь льды.

С палубы доносятся громкие крики эскимосов. Взвыли остервенело собаки. Около борта мечутся люди. Ушаков с Миловзоровым выскакивают из рубки. Эскимосы показывают на большую льдину, которая усеяна темными тушами моржей. Кое-кто из эскимосов уже с винчестером.

Пароход держит курс как раз к этой льдине.

- Вот это да! - возбужденно говорит Миловзоров и с неожиданной для его возраста легкостью бросается по трапу вниз. За карабином.

Ушаков наблюдает за охотниками. Собаки рвутся с цепей. Люди пританцовывают от нетерпения. Среди охотников у борта Миловзоров и Савенко. Наконец можно стрелять.

Моржи спокойно лежат на льду. Изредка они поднимают головы, лениво оглядываются и снова опускают головы на лед. Гремят беспорядочные выстрелы. Все торопятся, не успевают прицелиться. Моржи быстро соскальзывают в воду. Только две туши остались лежать неподвижно. А было их...

Охотники смущены. Они недоуменно рассматривают винчестеры, как бы не понимая: в чем дело? Почему про махнулись?

Миловзоров приказывает поднять моржей на борт парохода. Собаки заходятся в истошном лае. Лают они до тех пор, пока каждая не получила по куску свежего мяса.

- Отвел душу, - говорит Миловзоров. - Зверь здесь непуганый, много его. Смотрите, какая благодать. Встретить бы белого медведя, взять на память шкуру...

Два дня назад они вообще не знали, сумеют ли преодолеть нагромождения льдов, которые преградили им путь. Вся надежда была на опытного капитана. Тот двое суток не сходил с мостика. Смотрел и смотрел в бинокль, негромко, спокойно отдавал команды. Ушаков чувствовал, как уверенность Миловзорова помогает ему справиться с нервным ожиданием.

Им очень повезло с капитаном. Тот не бросался на льды. Не торопясь, прошел по их кромке, а потом разглядел брешь в ледяных полях, направил туда пароход. Он ловко обходил крупные торосы, льдины помельче осторожно раздвигал носом "Ставрополя".

И вот уже виден мыс Уэринга, вскоре открывается мыс Гаваи. Какие названия у этих мысов! Гаваи! Сразу представляешь себе тропики, теплое море, фрукты. Тут август в разгаре, а все в теплой одежде, кругом плавает лед. Того и гляди пойдет снег.

Миловзоров командует в переговорную трубку: "Стоп!".

Остановились машины. Берег легко различим. Скалы дыбятся над серой полоской прибрежного льда. Вдалеке видны вершины гор. Солнце блестит на их снежных шапках. Нежной зеленью отливают обломки плавающих льдин. Дальние торосы поднимаются белоснежными парусами.

- Куда прикажете приставать? - спрашивает Миловзоров.

Ушакову трудно ответить на этот вопрос. И медлить нельзя - пароходу опасно оставаться во льдах. И торопиться опасно. Если они ошибутся, неправильно выберут место для жилья, потом нелегко будет перебираться в другую точку острова. Как перетащить десятки тонн груза, угля?

- Придется идти на разведку, - решает Ушаков. - Прикажите, капитан, спустить шлюпку.

Шлюпка, подгоняемая мерными ударами весел, идет к берегу. В ней трое: Ушаков, Павлов и Скурихин. За плечами у них по винчестеру, с собой немного еды и палатка. Это на случай, если придется заночевать.

Шлюпка с хрустом врезается в галечную косу. Трое выпрыгивают на берег, делают несколько шагов. Возможно, до них по этому берегу, по крупной, обкатанной волнами и льдами гальке не ступала нога человека.

Не сговариваясь, поднимают вверх винчестеры. Звучит залп. Неподалеку, шумно хлопая крыльями, взлетает стая гусей. Бросаются врассыпную утки. И только белая полярная сова, сидевшая на обломке камня, не шевельнулась.

- Эх-ма! - сдвигает шапку Скурихин. - Да тут, Алексеич, есть что добыть детишкам на молочишко.

Но сейчас не до охоты. Надо найти хорошее место для поселка. В поход, в первый поход по берегу!

Двадцать километров - и они у бухты Роджерса. На косе виден плавник значит, есть строительный материал и топливо. С ближних холмов сбегают ручьи - будет питьевая вода. Удобно.

- Нравится? - спрашивает Ушаков у спутников.

- Подходяще, - невозмутимо отвечает Скурихин. - Я вон там себе избушку поставлю, на косогоре.

- Эскимосам должно понравиться, - добавляет Павлов.

Они возвращаются на пароход, и "Ставрополь" начинает осторожно пробираться к бухте Роджерса.

Вот галечная коса, бухта. Брошен тяжелый якорь. Миловзоров сделал все, что мог. Ближе к месту будущего поселка подойти трудно, опасно.

- Выгрузка! - звучит команда.

Шлюпка за шлюпкой торопятся к острову. Первые пассажиры - эскимосы и их собаки. На берег летят части яранг, свернутые шкуры.

Собаки с радостным лаем рассыпались по берегу, а потом сцепились в огромный яростный клубок. Иерок длинной палкой с трудом разогнал их.

Быстрее, быстрее, быстрее! Миловзоров все чаще посматривает на льды.

В шлюпке плывет бык, он протяжно мычит.

Эскимосы собрали яранги, над ними вьются дымки.

Розовая свинья пытается выпрыгнуть из шлюпки, ее хватают сразу трое матросов.

Взмыл в небо гидроплан. За штурвалом - Кальвица, пассажиром летит Ушаков. Надо глянуть с воздуха на землю, которую предстоит обживать.

Поднимаются стены дома, на берегу - целая гора продуктов, снаряжения. Матросы помогают строителям закончить крышу.

- Пора, - говорит озабоченный Миловзоров. - Больше задерживаться нам нельзя.

Ушаков прекрасно понимает его. Зачем рисковать пароходом? Ничего, остальное они сделают сами. И печи сложат, и окна, двери сделают, и склад соберут.

- Да, вам пора, капитан, - с грустью отвечает Ушаков.

Они спускаются в кают-компанию. Белые скатерти, несколько бутылок вина. Тост за удачную жизнь на острове, тост за благополучное возвращение "Ставрополя" во Владивосток. Последние рукопожатия. Не хочется покидать пароход. Ведь скоро эти люди будут в родных краях, увидят близких, друзей, вернутся к привычной жизни...

Нет, не стоит об этом думать. До свидания!

"Ставрополь" медленно разворачивается и выходит из бухты. Гудки, гудки... С берега отвечают выстрелами.

Все. Пароход скрылся из глаз.

Вечером на берегу долго горит костер.

О чем-то вздыхают женщины. Искры танцуют в сумеречном небе. Мужчины молча смотрят в огонь. Тихонько взвизгивает во сне лайка. Набегает на берег волна.

- "Ставрополь" скоро подойдет к Чукотке, - негромко говорит Савенко.

- Давайте забудем о пароходе, - предлагает Ушаков. - Его нет и не было. Есть только остров Врангеля и пропасть работы.

Ночью в палатках очень холодно. Могут замерзнуть продукты, для них нужно построить склад. Но пока главное - дом. Достраивают его все, даже эскимосы.

Дело продвигается быстро, и двадцать пятого августа, ровно через десять дней после ухода "Ставрополя", в доме затоплены печи. Пора распаковывать вещи.