Николай Платошкин - Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.

В целом кадровые офицеры испанской армии (особенно старшие) смотрели на советских военных советников, как правило, свысока и вообще подозрительно относились к «русским коммунистам» (что было немудрено, если учесть в каком духе их воспитывали долгие годы). Многие прямо говорили, что им нужно только современное оружие, а как воевать — они и сами знают.

В частях народной милиции, особенно там, где преобладали анархисты, приходилось сталкиваться с крайностями противоположного толка. Вместо бюрократизма и рутины там царили расхлябанность и отрицание всякой дисциплины. «Русских» искренне любили, но не понимали, зачем они докучают с такой «ерундой» как чистка оружия, боевая учеба и ночные тревоги. Прибывавшие в части советники подчас с нуля наводили дисциплину, опираясь, как правило, на коммунистов, социалистов и сочувствующих. Приводились в порядок пулеметы «максим», в рубашку ствола которых часто попросту забывали доливать воду и новенькие пулеметы заклинивало. Организовывалась связь с соседними частями, командиры которых не общались иногда неделями.

Со своей стороны наиболее «лихие» командиры колонн милиции пытались проверить «русских» в деле. Так, например, на Арагонском фронте два советских офицера долго уговаривали анархистов перейти в атаку в соответствии с утвержденным накануне планом наступления. Им предложили показать пример. Но когда «русские» с одними пистолетами пошли в атаку, оглянувшись назад, они увидели, что бойцы кричат им вслед «Вива Русия!», но сами с места не трогаются. Энрике Листер, поприветствовав впервые прибывшего к нему на КП Малиновского, вывел его на обстреливаемый участок и под свист пуль стал объяснять обстановку. Малиновский понимал всю бессмысленность и опасность такой бравады, но не хотел ударить в грязь лицом. Оставшись довольным, Листер предложил «полковнику Малино» выпить бутылочку хорошего вина. Вскоре испанцы убедились на поле боя, что советские офицеры были отнюдь не робкого десятка.

Еще одной проблемой для советских советников были внутрипартийные дрязги в Народной армии. Например, командир-анархист постоянно назначал в ночные караулы коммунистов, соседние части разной партийной ориентации отказывались делиться друг с другом боеприпасами и продовольствием и т. д. Конечно, советские советники симпатизировали коммунистам, так как те были наиболее дисциплинированы и преданы республике, но вмешиваться во внутрипартийные споры «русским» строжайше запрещалось. Часто советники служили своего рода посредниками между различными партийными группировками в войсках. Анархистам, например, было иногда зазорно выполнять приказы начальников-социалистов, но «русских товарищей» слушаться было можно и без потери лица.

В целом отношение младших командиров, солдат и населения к советским людям было не просто хорошим, а восторженным. При проезде через населенные пункты советских танкистов заваливали фруктами, цветами и бурдюками с вином. Один из лидеров анархистов (советский генконсул в Барселоне Антонов-Овсеенко именовал их «анархами») даже заявил, что убьет любого, кто скажет хотя бы одно слово против СССР. Пожав руку своему военному советнику «Ксанти», Дуррути прямодушно сказал: «Я знаю, что ты коммунист, но мы будем хорошо воевать вместе».

Несмотря на утверждения франкистской пропаганды, что всеми частями республиканцев руководят русские, советников не хватало не только на каждую бригаду, но и на многие дивизии. При планировании крупных операций приходилось привлекать офицеров со всех фронтов. Советники, как правило, находились в Испании не более 6 месяцев, так как Наркомат обороны стремился пропустить через горнило боевого опыта как можно больше офицеров. К тому же РККА, особенно после начала в мае 1937 года массовых репрессий против военных сама испытывала острую нехватку командиров высшего и среднего звена. Всего в 1936–1939 годах в Испании сражалось 2083 военных специалиста из СССР (в т. ч. чуть больше 1000 летчиков и танкистов), из которых погибло 127 человек (в том числе 77 командиров и 33 младших командира), 11 умерло от ран и 32 пропали без вести (в том числе 25 командиров и 7 младших командиров). Вместе с командированными по линии гражданских наркоматов (эти специалисты налаживали военное производство) общее число советских граждан, находившихся в Испании во время гражданской войны, составляло около 3000 человек. Но в каждый конкретный момент их было, естественно, гораздо меньше, во всяком случае, не более 600. К началу 1939 года в Испании оставалось 55 советских военных специалистов.

За проявленный в Испании героизм 59 советских добровольцев, в том числе 35 летчиков, 21 танкист и 2 военных советника, получили звание Героя Советского Союза. Среди них было 39 русских, 7 украинцев, 5 белорусов, 2 еврея, 2 латыша и 1 мордвин. Кроме этого, высоким званием были отмечены жившие в СССР политэмигранты: итальянец Примо Джибелли, болгарин Захарий Захариев и немец Эрнст Шахт. 19 человек стали героями Советского Союза посмертно.

Не зная языка и обычаев испанцев, советские люди в отличие от державшихся обособленно немцев, пытались их постичь. Разность образа жизни, привычек и характеров порождала порой комичные случаи. Так командующий ВВС республики Идальго де Сиснерос решил потеплее проститься с двумя ранеными на Мадридском фронте советскими летчиками, уезжавшими домой. И когда лидер басков Агирре прислал ему самолетом изысканный деликатес — осьминогов в собственном соку, — он от всей души предложил это лакомство советским пилотам. Но ему так и не удалось убедить преисполненных ужаса летчиков отведать странных каракатиц, плавающих в чем-то черном. Испанцы практически не пили чай (только кофе), и когда советские добровольцы подарили одному из командиров присланную им с Родины пачку, тот начал набивать чаем трубку. С другой стороны, советских людей поражало, что, привычная им с детства картошка является в Испании лакомством. Странно было им видеть детей и женщин, спокойно выпивавших за едой солидные дозы вина.

Отдельно следует отметить работу переводчиков, а точнее переводчиц, так как большинство из них были женщинами (всего в Испании воевали 204 переводчика из Советского Союза). Вчерашние студентки, преподавательницы и экскурсоводы не только переводили инструкции и приказы, но и ходили на боевые задания с подрывниками в тыл врага. Женщинам приходилось переводить и на переднем крае под пулями. Во время битвы на Хараме республиканцы на одном из участков фронта не выдержали натиска врага и стали беспорядочно отступать. Им наперерез бросилась советская переводчица Мария Фортус, с сарказмом спросившая, кто их кастрировал. Испанцы, уязвленные в своем мужском достоинстве, стали останавливаться в недоумении. А женщина спокойно закончила свою мысль: только кастрированные мужчины могут так позорно драпать с поля боя. Красные от стыда бойцы стали возвращаться на передовую.