Михаил Бредис - Крестовый поход на Русь

После неудачной попытки реванша Виестурса часть Земгале, видимо, округ Межотне, скорее всего, на очень короткое время все же попал под власть меченосцев. Есть документальные свидетельства о том, что в 1233 г. там стоял гарнизон немцев, находившихся в подчинении Болдуина, и держались земгальские заложники. Таким образом, примерно к началу 1234 года немцы вышли непосредственно к границам последнего свободного балтийского княжества — Литвы. Продолжить натиск немедленно помешало вторжение русских и поражение в битве при Омовже.

Вероятная датировка первого похода в Литву в пределах 1235, или даже начала 1236 года. Литовская земля, на которую был направлен первый удар, в Рифмованной Хронике названа Альзен. Областей с похожим названием в Литве две. Это северо-восточное удельное княжество Нальша и юго-восточная земля Альшенай (Ольшаны). По созвучию более подходит второй топоним. Однако предположение, что немецкая рать, впервые вторгнувшаяся в Литву сразу, зашла так далеко на ее территорию, было бы слишком смелым. Скорее всего, это все же Нальша — область, граничащая непосредственно с латгальскими владениями немцев бывшим Ерсикским княжеством. Поход этот, вероятно, был «пробным камнем» перед решающим наступлением осенью 1236 года, которое не просто завершилось катастрофой для ордена меченосцев, но и фактически остановило немецкую экспансию в Прибалтике.

Стояло лето 1236 года. Был торговый день. Ворота Риги открыты. Легкий ветерок нес с Даугавы свежесть и прохладу. Острые шпили церквей пронзали небо, словно стремясь отделиться от города, оторваться от земли с ее нескончаемой, скучной и мелочной суетой. Серые городские стены с прямоугольными башнями нависали над площадью, над пестрым многолюдьем. Городской рынок был наполнен гулом и оживлением. Немецкие, готландские и русские торговые гости, ливские рыбаки, латгальские и земгальские крестьяне, охотники, рижские умельцы-мастера — все со своим товаром. Ни в чем не было недостатка на рынке. Всего вдоволь. Особенно много посетителей было в лавках оружейников. Молодые и не очень люди в немецкой одежде ходили по рядам, примеривались, приценивались, кто к кольчуге, кто к наконечникам копий и стрел.

Двое земгалов в простой одежде, с ножами за поясами, то и дело поглядывали на царившее вокруг оживление. Один из них, что помладше, с любопытством разглядывал немцев, ходивших по рынку. Он спросил старшего:

— Ишь, сколько иноземцев... Это и есть тевтоны?

— Да, из немецких земель люди, — ответил тот. — Никогда еще я не видел их так много вместе. Куда ни пойдешь, везде их встретишь. Все постоялые дворы заняты. Не иначе, к зиме затеют большую войну. Вот только куда двинутся?

На Даугаве, со стороны устья, показались паруса большого корабля. Это был немецкий военно-торговый корабль. Через некоторое время он уже тяжело приваливался к берегу неподалеку от стен Риги. На берегу собрались зеваки посмотреть, с чем прибыл новый корабль. Приехавшие путники, у многих из которых на одежде нашиты кресты, с любопытством озирались вокруг. С корабля стали выводить коней, стаскивать на берег тюки и бочки. Всюду слышна немецкая речь:

— Здорово опять оказаться на земле.

— Смотри, какой здесь простор!

— Да, видно, край не бедный. И как это Господь допускает, что такая земля все еще в руках каких-то язычников?

— Бог не станет больше этого терпеть!

— Эх, увидеть бы поскорее этих диких язычников, показать им силу креста!

— И заодно получить отпущение грехов!

— Говорят, после каждого похода рыцари нагружены добычей так, что самый бедный из них возвращается сказочным богачом!

Большинство путников — пилигримы из Немецких земель. Для них это не простое путешествие. Священный долг, служба Господу! Сам папа благословил христиан на битву с язычниками. Цель их путешествия — Рига, форпост христиан в Ливонии.

Прав был немолодой земгал. Готовилось большая война. Город был наводнен крестоносцами.

Вечером в трактире, разгоряченные вином и утомленные бездействием, пилигримы до хрипоты кричали о том, что пора бы и выступить в поход. И кони готовы, и мечи наточены. Кое-кто плакался, что уже несколько месяцев здесь в Ливонии, а язычников еще и не видел. А ведь скоро надо возвращаться в Германию. И лето проходит. А когда же поход?

С каждым днем пилигримов в Риге становилось все больше. С каждым днем воинственный пыл разгорался все сильнее. Только и было слышно: «На Литву!»

* * *

Ежегодно крестоносцы прибывали в Ригу, но, отслужив год и получив отпущение грехов, а также часть добычи от походов, они уезжали обратно в Германию. Их количество оценивается в 300—1000 рыцарей. Значительность произошедшей в 1236 году битвы позволяет предполагать, что именно тогда количество приезжих крестоносцев было максимальным.

Фридрих фон Хаузен (Friedrich von Hausen (Husen) — древний немецкий поэт «Весны миннезанга», имя которого впервые упоминается в документах в 1171 г. Воспевал служение прекрасной даме и романтику крестовых походов. Участвовал в крестовом походе с императором Фридрихом. Погиб в 1190 г. в битве при Филомелиуме, упав с коня, преследуя врага.

Магистр ордена Меча Фольквин молча слушал, прикрыв глаза. От имени крестоносцев говорил знатный рыцарь фон Хазельдорф. С ним пришли многие другие пилигримы, предводительствовавшие среди крестоносцев, собравшихся в тот год в Риге. Фон Хазельдорф говорил с большим жаром, но магистр не слушал его. Он погрузился в свои мысли.

Фольквин был уже не молод. Много лет прожил он в Ливонии. Сын немецкого графа, рыцарь по духу, когда-то он отправился в далекий край в поисках жизни, достойной рыцаря. Многие знатные юноши искали тогда славы и приключений на чужбине. Несказанной романтикой были овеяны рассказы людей, которым приходилось бывать в крестовых походах и повидать невиданные доселе земли. Странствия и служение прекрасной даме вдохновляли тогдашних поэтов на стихи, подобные тем, что писал славный рыцарь фон Кюренберг: