Егор Гайдар - Смуты и институты

Запад с тревогой и недоумением смотрел на происходящее на территории страны, которую он на протяжении десятилетий рассматривал как своего стратегического противника.

Нам, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу, было жизненно необходимо зерно. Из записки первого заместителя председателя Комитета по хлебопродуктам А.Д. Кудели в Правительство РСФСР осенью 1991 года: "Анализ положения дел с заготовками зерна показывает, что при непринятии в ближайшее время экстренных мер в республиканские хлебные ресурсы может поступить не более 23 млн. тонн. Это положение еще более усугубляется тем, что по импорту в III квартале т.г. ожидается только около 2,7 млн. тонн зерновых культур. С учетом фактических заготовок и поступления по импорту устойчивое снабжение может быть гарантировано лишь до 1 декабря 1991 г." [52].

"В Российской Федерации в первом полугодии 1992г. складывается катастрофическое положение с формированием зерновых ресурсов для бесперебойного снабжения населения хлебом, а животноводства комбикормами. С учетом поступления зерна по союзным поставкам (3,9 млн. тонн) и контрактам, подписанным Правительством РСФСР (7,3 млн. тонн), его дефицит составит около 18 млн. тонн. Все попытки получить у правительств других стран и инофирм [...] кредиты для закупок недостающего количества зерна положительных результатов не дали" [53].

Руководители СССР, столкнувшиеся в 1989—1991 годах с валютным кризисом, не сумели предложить финансовым властям Запада, от которых хотели получить кредиты, программу экономических реформ, дающую надежду, что взятые в долг деньги будут возвращены. Руководство России на рубеже 1991—1992 годов такую программу представило. Кредиты западных стран были получены. Поставки продовольствия в Россию, несмотря на очевидную неплатежеспособность страны, были продолжены. Но этот источник исчерпаем. Им можно было пользоваться лишь короткое время. Ключевым оставался вопрос: заработает ли рынок продовольствия в самой России?

В августе 1917 года на заседании Временного правительства министр продовольствия А. Пешехонов сказал, что продовольственное положение "критическое вследствие отказа населения продавать хлеб" [54]. Но и при расстройстве денежной системы, вызванной Первой мировой войной, в России в то время сохранялась традиция устойчивого денежного обращения, основанного на золотовалютном стандарте. Страна обладала одними из крупнейших в мире золотыми резервами. Даже после краха царского режима выпущенные им деньги принималась на рынке с заметной премией по отношению к купюрам, выпущенным Временным и советским правительством, местными властями.

В 1991 году ситуация была иной. История твердого, подкрепленного золотыми запасами червонца была в прошлом. Рубль называли "деревянным". Из газеты "Известия" того времени: "Наша "свеча" горит уже с двух концов. С одной стороны, мы 24 часа в сутки печатаем рубли, которые задолжали трудящимся. С другой стороны — с небывалой скоростью сокращаем свои золотые запасы, чтобы раздать просроченные долги капиталистам и кое-что из самого необходимого купить за валюту. Надо ли удивляться, что теперь купить колбасу стало столь же трудно, как раньше золото" [55].

Идея, что необходимые для жизни ресурсы, в том числе зерно, можно купить за рубли, многим из причастных к принятию ключевых экономических решений казалась смешной. Для закупок на внутреннем рынке зерна предлагали использовать валюту или варианты товарообмена (бартера) [56]. Такое решение было принято. Но валюты не было [57]. Товарообмен в индустриально развитой стране, где необходимо снабжать продовольствием десятки миллионов жителей крупных городов, — задача неразрешимая. её решить не удалось и большевикам тогда, когда подавляющая часть населения жила в деревне.

Чтобы обеспечить поставки зерна, нужны были работающие деньги, доверие к ним. Откуда возникнет доверие, если государственные валютные резервы исчерпаны? Если дефицит бюджета в долях ВВП при неконтролируемой эмиссии безналичных денег союзными республиками составляет не менее 30% [58]? А это куда больше, чем дефицита государственного бюджета в долях ВВП во Франции в эпоху ассигната. Поэтому главным в экономической политике Правительства РСФСР в конце 1991 — первой половине 1992 года стал вопрос: как обеспечить возможность рубля обслуживать внутренний торговый оборот, сделать его платежным средством, которое примет деревня? При том что за ним не стояли ни золотовалютные резервы, ни традиция устойчивости национальной валюты.

Нужны были необычные меры. Успеха они не гарантировали, но давали надежду. Первая из таких мер — резкое сокращение государственных расходов. Непросто анализировать статистику государственных расходов в ситуации, когда рушится старая система управления экономикой и не сформировалась новая.

Пятьдесят процентов проданного сверх продналога зерна будет куплено государством за свободно конвертируемую валюту, причем по мировым ценам. Скажем, за тонну твердой пшеницы — 240 долларов, за тонну кукурузы — 180". См.: Петров М. Хлеб — крестьянская валюта // "Известия". №162. 9.07.1991г.

Взглянем на динамику бюджетных расходов по важнейшим элементам. Точно определить военные расходы и расходы на закупку вооружений ни союзное, ни российское руководство тогда не могло [59]. Это предопределило трудности с оценкой масштабов сокращения оборонного заказа в 1992 году. По имеющимся данным, уровень свертывания заказа составлял 80—90%. Примерно так же снизились государственные инвестиции и субсидии на продукты питания. Последние составляли в 1991 году около 10% ВВП. Затраты на образование, здравоохранение и культуру в реальном исчислении уменьшились от 46 до 10% в зависимости от применяемого при их оценке дефлятора.

Откуда тогда столь значительный рост доли государственных расходов в валовом внутреннем продукте, о котором пишут некоторые специалисты [60]? В их расчеты включены два фактора, которые в стандартных финансовых ситуациях невозможны: денежная эмиссия, экспортированная в Россию бывшими союзными республиками (примерно 7—8% ВВП), и субсидирование импорта продовольствия, необходимого, чтобы избежать голода. Кредиты на Западе удалось получить, зерно в страну пошло. В Проекте распоряжения Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР от 4 сентября 1991 года говорилось: "На основе ранее согласованного товарного наполнения кредита обеспечить возможность закупки в счет указанного кредита следующих товаров: зерна — 1950 тыс. тонн..." [61]. Председатель Комитета по хлебопродуктам Л.С. Чешинский докладывал Б.Н. Ельцину, что получение кредита от США "позволит закупить 1,5—2,0 млн. тонн пшеницы, около 1 млн. тонн кормового зерна и около 0,5 млн. тонн соевого шрота и сои-бобов для снабжения России в мае — июне с.г." [62].