Егор Гайдар - Развилки новейшей истории России

В чем главное достоинство этой книги? Она ясно и просто объясняет, какие решения принимались в эти судьбоносные годы, на каких развилках истории возникала в них нужда, какими были ограничения, вынуждавшие действовать так, а не иначе, даже если это «иначе» гораздо больше нравилось авторам. Подчеркну всем нам известное обстоятельство: авторы — не историки, а именно те люди, которые вырабатывали и принимали эти судьбоносные решения и взяли на себя всю полноту ответственности за них. Редкий случай в нашей истории — они обладали всеми качествами, необходимыми для выполнения своей высокой миссии. В других случаях, каковых большинство, ответственнейшие решения с отдаленными последствиями принимались людьми, обладавшими весьма искаженными представлениями о реальности и руководимыми сомнительными, а нередко мелкими, корыстными интересами. Всякий раз подобные решения выводили страну на боковые, а то и тупиковые траектории развития, из которых потом надо было выбираться с потерями.

Книга разделена на главы, посвященные определенным периодам нашей истории XX века, из которых самый короткий всего два года (1992–1993) — тот, в котором работали они. Чубайс, правда, работал на госслужбе и позднее, до марта 1998 года, но это уже было другое время. Главные их свершения относятся именно к 1992–1993 гг. И ни в какой другой период масштабность вызовов, встававших перед Россией в этом веке и требовавших немедленных ответов, не была столь плотной. Мне могут сказать — а война, а индустриализация? Да, тоже не слабо. Но все же в тех случаях в интеллектуальном плане задачи, как мне кажется, были попроще.

Насколько я знаю, историки ныне делятся на концептуалистов и позитивистов. Первые, опираясь на факты, строят теории, позволяющие, по их мнению, предсказывать будущее. Так, Маркс пришел к выводу, что капитализм в монополистической стадии уничтожает рыночную экономику и ведет к социалистическому, плановому хозяйству. Ленин и Сталин решили, что управление таким хозяйством должно строиться по типу крупной фабрики, и попытались реализовать эту схему в России. Их опыт вооружил позитивистов против подобных теорий и подтолкнул к выводу, что от них вообще надо отказаться: факты, события, короткие связи между ними — и никаких гаданий.

Но человеческое стремление к пониманию дороги, которая ведет в будущее, неистребимо. И в новейших попытках, я полагаю, будут строиться концепции, исходящие из ранее возникших институтов и анализа возможностей их трансформации в складывающихся условиях. В качестве примера упомяну изданную Институтом Гайдара в 2011 году книгу Д. Норта, Дж. Уоллиса и Б. Вайнгаста «Насилие и социальные порядки». Современная либеральная демократия, или порядок открытого доступа в их терминологии, складывается как комплекс институтов вследствие стремления элит к снижению насилия. Идеи подтверждаются историческими примерами.

Подобно этому сходные идеи излагаются в книге Е. Гайдара и А. Чубайса. Только здесь берется за основу исторический материал, рассматриваются важнейшие развилки российской истории 1929–2009 гг. и показываются обстоятельства их прохождения — выбор политических решений и последствия, включая институты, складывающиеся в результате. Результатом политических решений, принятых в конце 20-х годов — начале 30-х годов, стала советская планово-административная экономика, нарастание кризиса которой привело к развилкам 90-х. Решения 1992–1993 гг. привели к созданию в России рыночной экономики, ставшей новым этапом в развитии страны.

Приведу пример из самой книги — либерализация цен. Критики утверждают, что она была проведена в угоду либеральной схеме, «вашингтонскому конценсусу» и нанесла большой урон стране. Реальная ситуация в стране была такова, что запасов зерна в крупных городах было до февраля — марта 1992 г., а урожай в России начинают собирать с июля. Валюты для закупки продовольствия не было. Денежное обращение было разлажено за последние годы, а после путча ГКЧП ряд республик, объявивших о своей независимости, продолжали эмитировать рубли без разрешения Центрального банка. Но зерно в стране было. Развилка состояла в решении двух вопросов:

1. Силой отобрать у колхозов хлеб, сохранив государственные цены, или либерализовать цены, сделав выгодной продажу хлеба государству. Надо добавить к этому, что силы у правительства было немного, а желание применить ее (как у большевиков в 1919 году) — еще меньше.

2. Ввиду разлаженности денежного обращения укрепить его, ввести национальную валюту и до осуществления этих мер отложить либерализацию, чтобы не допустить высокой инфляции; или либерализовать цены как можно скорее, а затем предпринимать меры по финансовой стабилизации.

Особого выбора не было. Цены были либерализованы со 2 января 1992 года. За это пришлось заплатить высокую плату в виде инфляции, достигшей 2600 %. Только в марте удалось ввести корреспондентские счета для центральных банков союзных республик, оформляя их эмиссию как технические кредиты. Национальная валюта была введена в августе 1993 года. Но что важно: либерализация цен и внешней торговли вместе с введением свободы внутренней торговли в России, во-первых, сняли остроту товарного дефицита. А во-вторых, у нас появился важнейший институт рыночной экономики — свободные цены. Другие необходимые комплементарные институты стали пристраиваться чуть позднее.

Уже много позже, в 2010 году, я имел случай спросить Лешека Бальцеровича, автора польских рыночных реформ, знал ли он о вашингтонском конценсусе в 1990 году. Он ответил, что не знал.

Я не собираюсь в предисловии пересказывать содержание книги. Описанный эпизод — один из самых ярких и поучительных в том коротком отрезке времени, в котором сосредоточились и самые значимые события, и главные дела авторов. За короткий период, где-то около 500 дней, в России были созданы институциональные основы рыночной экономики. Я говорю об этом с уверенностью, потому что к середине 1993 года уже была пройдена большая часть пути массовой приватизации — важнейшего дела А. Б. Чубайса. Другое его важнейшее дело — финансовая стабилизация — осуществлялось уже в следующий период — 1995–1997 гг. Но она уже в меньшей степени включала формирование институтов рыночной экономики. Но в итоге либерализация, приватизация и финансовая стабилизация образовали ее жизнеспособное ядро. И это важнейшая заслуга двух замечательных людей, написавших данную книгу. Тем, кто до сих пор считает их виновниками чуть ли не всех бед нашей страны, надо ее прочитать. Хорошо бы при этом задуматься, что непосредственные впечатления и легковесные суждения иной раз должны уступать место взвешенным размышлениям — в частности, о том, что подлинная роль важнейших политических решений обычно осуществляется не немедленно, а через долгое время и постепенно. Расцвет российской рыночной экономики еще впереди, я в это верю.