Татьяна Бирюкова - В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей

Для временного пребывания жителей, пострадавших от наводнения, приготавливались квартиры в ближайших городских ночлежных домах. В них нуждающимся должен был бесплатно выдаваться хлеб.

В каждом районе во время наводнения устанавливалось дежурство врачей.

Сами москвичи не оставались в стороне при ожидании весенних разливов. Например, в тот же весенний сезон к члену городской управы В. Н. Литвинову явилась депутация от студенческого гимнастического общества при Московском университете. Члены этого общества предложили городу безвозмездно свои услуги по оказанию помощи населению в случае московского наводнения. Студенты были готовы оказывать не только медицинскую помощь, но и руководить спасением имущества потерпевших, а также организовывать жителей при посадке в лодки.

Членам гимнастического общества было поручено распределить между собой районы города и войти в подчинение к тем административным лицам, на которые управа возложила заведование всем делом оказания помощи в случае катастрофической ситуации.

Весна располагает на радужные грезы, на поэзию…

Но также — на активизацию обыкновенных прозаических повседневных дел. О городе написано немало стихов. В одной стихотворной зарисовке Игоря Северянина о весенней нашей столице 1925 года есть такие слова:

Нашему современнику не все в стихотворении понятно.

Правда, старинным жителям Москвы приятно заметить, что нашу реку, по давней привычке, поэт называет не Москвой-рекой, а Москва-рекой, в одно слово (в прошлом школьники на уроках часто писали «Москварека» и были по-своему правы). Но не это самое любопытное у Северянина. А то, для чего женщины растапливали лед и почему какой-то «невский»? Где Нева и где Москва-река? Не надо в школу бежать и спрашивать. Достаточно вспомнить, где Питер и в скольких километрах от него — наша Белокаменная. Не ошибка ли в том поэта?

Для ответа обратимся к надежному источнику знаний — к архивным документам. В одном из них найдем сообщения московских штаб-лекарей, а именно их рапорты в Медицинскую контору 1828–1829 годов:

«Москворецкая вода после весеннего половодья есть чистая и здоровая, употребляется обывателями для приготовления чая и варения пищи, но во время разлива и половодья она не чиста и не годна к употреблению. Она заменяется тогда у достаточных людей из источника, находящегося близ Москвы у подошвы Трех гор, и водою, проведенною из источников, истекающих из селений больших Мытищ, которая, однако же, не так хороша, как трехгорная, ибо много содержит в себе известковых частиц, плохо растворяющих мыло, вяжет волосы и не разваривает огородные овощи.

Вода небольшой реки Яузы не столь здорова для употребления и не так чиста, как москворецкая.

Речки Синичка на Введенских горах и Сетовка близ Воробьевых гор доставляют здоровую воду.

Помимо этих речушек, почитаются известными в столице источники: Преображенский1, который особенно любил Петр Великий, Андреевский у подножия горы в низу Нескучного сада и Золотой Рожок вблизи Андроньева монастыря».

В этом архивном деле также сообщается, что в Москве «перед половодьем все обыватели заготавливают лед, который позднее употребляется как чистая вода».

Так все-таки почему же используемый москвичками лед Игорем Северяниным назван «невским»? Оказывается, лед реки Невы считался необыкновенно чистым. Хозяйки, которые жили в достатке, или те, что могли в ущерб другим нуждам пойти на жертвы, покупали заказанные ледяные куски в Санкт-Петербурге. Этот-то лед в половодье и растапливали.

В Третьяковской галерее вблизи шишкинских лесных зарисовок находится картина А. П. Боголюбова «Катание на Неве». На ее переднем плане можно увидеть повозку с огромной ледяной глыбой, завернутой в холстину. На ткани проставлен номер наподобие современных акцизных марок.

Справа от центра по Стромынке находилась Екатерининская (Матросская) богадельня, бывшая еще при Петре I казармою для матросов. Перед этой богадельней находился водоразборный столб, куда текла вода из святого Преображенского ключевого колодца, который был открыт здесь еще с незапамятных времен. Вода в количестве 5 тыс. ведер в сутки накачивалась пульзометром Голля в бак, из которого она и текла для разбора.

Что касается источников воды в других окрестностях Москвы, то в одном из отчетов Уездного ведомства в начале ХХ века были помещены такие сведения. В Марьиной Роще и в Черкизове вода для питья не пригодна. На Благуше она жесткая, лишь местами годится для питья. В Крестовской слободе — также жесткая, для питья и приготовления пищи непригодна. В Даниловской слободе — нечистая, при отстое покрывается сизым налетом. В Петровско-Разумовском вода имеет привкус йодоформа и карболки.

В июне 1877 года газета «Московские ведомости» напечатала: «Почти в каждом московском дворе есть колодец воды».

Вблизи бывшей московской окраины Три горы в Москву-реку впадает небольшая речушка, вернее, ручей с симпатичным названием Студенец. Немногие из сотен московских ручьев имели собственные наименования. Этот же славился тем, что вода в нем была необыкновенно чистая и очень холодная.

До сооружения Мытищинского водопровода большинство москвичей брали воду для питья и хозяйских нужд из самой Москвы-реки, из Преображенских ключей и отсюда, со Студенца, называя воду студенецкою или трехгорною. Некоторыми промышленниками ключевая вода Студенца использовалась при производстве минеральных вод и других напитков.

Местность Студенца притягивала к себе не только высоким качеством воды, но и красивой девственной природой. У речушки прогуливались, а 24 июня для москвичей устраивались на Трех горах веселые народные гулянья.

В ХIV веке здесь располагалось село Выпряжково, принадлежавшее внуку Ивана Калиты серпуховскому князю Владимиру Андреевичу Храброму, герою Куликовской битвы. В период времени с конца XVI до начала XVIII века на месте села был уже загородный двор князя М. П. Гагарина, сибирского воеводы, который был повешен Петром I за взятки и казнокрадство. Позднее, при Анне Иоанновне, его сын А. М. Гагарин привел в порядок пруды при ручье Студенце — благоустроенная местность получила дополнительное название «Гагаринские пруды».