Татьяна Бирюкова - В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей

В 1844 году в Москве была открыта Полицейская больница для бесприютных людей. Гааз стал в ней главным врачом, занимая казенную квартиру в три комнаты и получая в год 285 рублей 72 копейки жалованья.

В больницу для оказания бесплатной медицинской помощи направлялись поднимаемые на улицах города в бесчувственном состоянии, получившие увечья и травмы, отравленные, больные, «не имеющие узаконенных видов на жительство». При Гаазе в Полицейской больнице перебывало до 30 тыс. бесприютных жителей города. По имени главного врача москвичи переименовали ее в Гаазовскую (позднее она называлась Александровской, в честь Александра III).

Во время эпидемических заболеваний в Москве Федора Петровича приглашали как хорошего специалиста к больным, а в 1830-х годах он вместе с другом профессором Полем устроил временную больницу для тифозных в здании Покровских казарм. Так же было и в холерную эпидемию 1848 года.

В первые годы работы Гааз быстро стал одним из богатейших людей в Москве. Он имел своих лошадей, кареты, открыл собственную суконную фабрику. Но через некоторое время на аукционе он продал с молотка фабрику, другую недвижимость. Он ходил в старом обветшавшем сюртуке. К концу жизни «святой доктор» стал совершенно нищим, так как имел привычку раздавать все нажитое добро нуждающимся.

Когда Федор Петрович Гааз, коллежский советник и кавалер, по возрасту ушел на пенсию, он уехал в родной город в Германию. Однако его неудержимо тянуло в Россию, к людям, которым он долго приносил пользу.

Гааз вернулся в Москву. Здесь он снова стал одним из самых достойных и почитаемых врачей. Он работал в разных клиниках, потом занимался частной практикой.

Чувствуя свой последний час, 73-летний Федор Петрович велел открыть настежь двери своей квартиры, чтобы все, желавшие с ним попрощаться, могли зайти. И большое количество москвичей и приезжих этим воспользовались.

У скончавшегося Гааза не осталось вовсе никакого капитала, кроме нескольких рублей, мелких медных монет, простой мебели, поношенной одежды, книг и трех астрономических инструментов. Его хоронили на деньги московской полиции.

На похороны пришло около 20 тыс. человек. Гроб с телом этого «божьего человека» от Гаазовской больницы (Б. Казенный переулок), через Немецкую слободу, к могиле на иноверческом кладбище в Лефортове люди несли на руках. Все были искренне опечалены.

Градоначальник граф З. Г. Закревский опасался огромного скопления народа и, на всякий случай, прислал на эти похороны полицеймейстера Цинского с казаками для охраны порядка. Прибывшие на место увидели плачущую толпу. Всенародная скорбь о почившем являлась гарантией спокойствия. Цинский отпустил казаков и сам, смешавшись с потоком людей, пошел пешком на кладбище к Введенским горам.

До сих пор множество заботливых рук ухаживает за могилой доктора.

На новой родине немец Гааз любил всех: больных и здоровых. Русские люди сердечно и с благодарностью относились к этому странному, но очень доброму врачу.

«Торопитесь делать добро!» — вот великий завет Гааза, которому он следовал с полным напряжением всех своих сил, боясь что-то не успеть в жизни.

Замечательный биографический очерк о Гаазе написал А. Ф. Кони. Его книга имела огромный успех у читателей.

В 1798 году в Москве была основана Преображенская больница, иначе — дом умалишенных.

Долгое время это специальное заведение было единственным на всю Россию. Первоначально оно имело статус богадельни, но в 1830 году доктором Саблером было преобразовано в больницу.

Преображенская больница была значительно расширена в 1877 году. Инженером Флавицким сделаны новые пристройки с водяным отоплением, а необходимая вентиляция воздуха производилась с помощью новых каминов.

Заглянув в статистику, можно отметить, что всех больных, например, с 1825 по 1861 год в больнице перебывало 2989. К 1880-м годам количество штатных кроватей увеличили с 200 до 280. Но больных в это время было значительно больше: 320–340 человек. Больница была явно переполнена. На ее содержание ежегодно выделялось 82 тыс. рублей.

Больные разделялись по группам: на спокойных, беспокойных, буйных, неопрятных и слабых. А также на два отделения: излечимых и неизлечимых.

Наиболее частыми причинами попадания в больницу для мужчин были семейные расстройства, а для женщин — душевные потрясения.

За лечение вносилась плата — 6 рублей 60 копеек в месяц. Если желали иметь для больного улучшенный стол, то за него дополнительно приплачивали. В отдельном рабочем бараке, устроенном на деньги, пожертвованные купцом В. М. Бостанджогло и Купеческим обществом, больные занимались различными работами: мужчины ткали на станках, делали переплеты и что-то мастерили, а женщины шили белье, вязали. За продажу изделий больница получала дополнительные средства. Например, в 1879 году такая выручка составила 1765 рублей.

Была здесь своя библиотека, состоявшая из 1500 томов, кроме того, в нее выписывалось несколько газет и журналов.

Родственникам для посещения больных отводились по четвергам и воскресеньям послеобеденные четыре часа. Если же больницу хотели посмотреть специалисты-медики и частные лица, то они обращались к дежурному врачу, который сам охотно все показывал. Однако простую любопытствующую публику сюда не пускали по той причине, чтобы никак не нарушался душевный покой пациентов.

Интересно, что в Преображенской больнице было и большое отделение для неумалишенных — на 280 мест. Здесь за каждого больного производилась ежемесячная оплата 30 рублей 60 копеек.

В доме для умалишенных часто устраивались концерты и танцевальные вечера. Вот описание встречи здесь одного из последних новогодий XIX века.

Устроителями праздника для своих больных выступили сами врачи. В обыкновенно мрачном доме звучала музыка вальдтейфельского вальса, исполнявшаяся духовым оркестром. В зале были нарядные дамы, кавалеры в черных сюртуках и белых галстуках. Лишь некоторые больничные куртки и серые платья напоминали о месте, где все это происходило.

Оркестр помещался на сцене в зале, который был переполнен публикой из больных. В этот день господин Н. П. Быстров предложил бесплатный концерт учеников его духовного хора под управлением маэстро Н. Д. Лебедева.

Во время исполнения пьес все зрители сидели спокойно, внимательно слушали музыку. И только кое-где в рядах по каким-то не совсем уместным движениям, звукам и проявлявшимся по временам странностям можно было заметить присутствие здесь не нормальных в поведении людей.