Александр Орлов - Тайны корейской войны

1. Ведение воздушных боев преимущественно с истребителями противника, сблизиться с которыми и поразить их труднее, чем, предположим, с бомбардировщиком или штурмовиком.

2. Недостаточная активность групп, слабая осмотрительность и плохое взаимодействие в группах, в результате чего группы попадали в такое положение, что часто были вынуждены вести оборонительный бой и применять огонь на отсечение. При тщательном анализе воздушных боев можно видеть, что в большинстве случаев первым атакует противник, а не наши группы. Отсутствовало также стремление довести бой до решительного поражения противника путем более настойчивого его преследования, что привело к росту процента подбитых самолетов от числа сбитых.

Одним из факторов, определяющих недостаточную активность наших истребителей, является также количество несостоявшихся встреч с противником. Правда, здесь играет большое значение и качество наведения, но не в меньшей степени возможность встречи зависит и от действий групп, от правильных решений командира группы, от быстрого и точного выполнения команд, передаваемых с земли, и правильно организованного активного поиска противника. Если противник атакует нас первым, это значит, что поиск в наших группах отработан недостаточно, наши летчики противника не видят, и в таких условиях не может помочь и наведение. В первом периоде несостоявшихся встреч было 20 % от общего количества вылетов на перехват и свободную «охоту», во 2 и 3 этапах — 33–34 %.

По результатам боевых действий частей в третьем периоде, т. е. частей, входящих в состав корпуса, в настоящее время… отмечается постепенный рост эффективности боевых стрельб и воздушных боев. По сравнению с первым периодом этот рост еще недостаточный, а в декабре месяце даже появилась тенденция снижения эффективности действий — уменьшилось количество сбитых самолетов противника, увеличился расход снарядов и количество стрельб на один сбитый самолет противника. Особенно отрицательным фактом явилось то обстоятельство, что мы, увеличив в декабре месяце боевое напряжение, произведя на 450 самолетовылетов больше, чем в ноябре месяце, активность своих действий снизили. Правда, в январе месяце части корпуса в общем повысили свою активность действий, особенно больших успехов добились по боевым действиям ночью.

Общие результаты и эффективность боевых действий каждой части, входящей в состав корпуса… Более активно действовали дивизии подполковника Еремина и полковника Комарова, имеющие значительное количество боев с противником. Дивизия полковника Гроховецкого и полк подполковника Доброва боев провели меньше. По количеству боевых стрельб, т. е. по активности групп в воздушных боях лучше в частях тт. Гроховецкого и Комарова, где 40 % экипажей, участвовавших в боях, вели огонь по самолетам противника. Мало применяли в воздушных боях оружие летчики дивизии т. Еремина — всего 18 % от общего количества участвовавших в боях. В части т. Еремина проведено много таких боев, где не стрелял ни один летчик. Например, 7 и 8 декабря 1952 г. частями проведено 6 боев в составе эскадрильи, в которых участвовало 42 экипажа, но не произведено по противнику ни одной очереди. Чем можно объяснить такое положение? Очевидно, или экипажи не могут сблизиться с противником на дистанцию действительного огня, или считают боем каждую встречу с противником, не вступая с ним в бой.

Встреч без ведения боя, кроме тех, что засчитаны за бои, было:

у полковника Еремина — 48 %, у полковника Гроховецкого — 44 %, у полковника Комарова — 45 %, а у подполковника Доброва — 68 %. Большой процент встреч без ведения боя явился результатом недостаточного боевого опыта летного состава и недостаточно решительных действий, о чем я говорил выше.

Какая получается картина? Возьмем части т. Еремина. Из каждых 100 поднимавшихся экипажей встречу с противником имели 88 экипажей, а если взять только те экипажи, которые направлялись на перехват, то процент встреч будет еще больше (около 95 %). Из этих 88 экипажей в бой с противником вступили только 46 экипажей, 42 экипажа воздушного боя по тем или иным причинам не вели. В воздушных боях огонь по противнику вели только 8 человек из каждых 100 вылетавших экипажей. Надо прямо сказать, что процент стрелявших экипажей у нас слишком мал. Что значит для истребителей, когда в полку из 24 экипажей огонь по противнику ведут 2 летчика? Это значит, что полк своей задачи выполнить не в состоянии, т. е. эффективность действий истребителей корпуса явно недостаточна. Для успешного отражения налетов авиации противника, согласно существующим оперативно-тактическим нормам, необходимо, чтобы огонь на поражение вело не менее 50 % всех экипажей, в полку не менее 12 летчиков…

Из дивизий лучших результатов добилась 133 ИАД, которая имеет 61 сбитый самолет противника при соотношении потерь 3,2:1, процент подбитых самолетов незначительный — 16 %, безвозвратные свои потери — 35 %, т. е. две трети поврежденных в боях самолетов благополучно возвратились на свои аэродромы и восстановлены силами ремонтных органов частей.

Эффективность огня в воздушном бою в большей степени зависит от дистанции и ракурса стрельбы. При стрельбе с больших дальностей (более 600 м), и особенно под большими ракурсами (более 2/4), меткость огня по таким целям как истребители и штурмовики резко падает…

Из приведенных данных можно сделать вывод:

1. Наиболее выгодными дальностями стрельбы в воздушных боях с истребителями и штурмовиками являются дальности от 200 до 600 м, с которых сбито 80 % самолетов противника и на один сбитый самолет произведено только 3 человеко-стрельбы. С дальностей менее 200 м огонь исключительно эффективный — огонь наверняка (всего 1,6 стрельбы на каждый сбитый самолет), но они в воздушном бою менее выгодны ввиду больших трудностей для сближения на такую короткую дистанцию, поэтому и сбито с этих дальностей только 6 % самолетов. В некоторых случаях, дает эффект стрельба и с дальностей 600–800 м, но с дальностей больше 800 м стрельба бесполезна.

2. Наиболее выгодным ракурсом стрельбы в воздушном бою являются 0/4-1/4, при которых сбито 70 % самолетов противника, на 1 сбитый самолет в среднем произведено 3 боевых стрельбы. Также достаточно эффективна стрельба и под ракурсом 2/4 — сбито 25 % самолетов, но на 1 сбитый самолет приходится уже 6 боевых стрельб, т. е. в два раза больше. Ракурсы более 2/4 совершенно невыгодны, также как стрельбы с дальностей 800 м…

Около 30–40 % всех стрельб произведено с дальностей более 800 м и под ракурсом более 2/4, т. е. при таких условиях, когда возможность сбития самолетов противника мало вероятна. Несомненно, большая часть из этих стрельб велась не с целью поражения противника, а с целью его отсечения. Но это лишний раз подтверждает, что наши группы вели часто оборонительные бои, а не наступательные.