Станислав Ауски - Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии.

Вопреки этим крайне неблагоприятным условиям, немецкое командование настаивало на проведении атаки, несмотря на то, что Буняченко указывал на все эти обстоятельства и не скрывал, что сомневается в успехе наступления. Наконец, он заявил, что дивизия пойдет в атаку лишь тогда, когда приказ придет от самого ген. Власова.

За день до этого, было произведено перемещение дивизионной и полковой артиллерии на новые огневые позиции, которая вместе с немецкой артиллерией, должна была участвовать в артиллерийской подготовке и переброске огня во время наступления.

Начало наступления было назначено на 5.00 часов. На разработку планов были уполномочены геп, Буняченко и его штаб. В атаке должны были участвовать две атакующие группы, каждая в силе одного пехотного полка, которые должны были продвигаться с севера на юг, вдоль берега Одера. Использование танков или самоходов в низко расположенной местности, частично затопленной водой, было исключено. Саперную подготовку наступления произвели немецкие части. Саперный батальон дивизии был в это время в Мюнсингене и позднее, вместе с частями 2-й дивизии, переместился в южную Чехию. В северной атакующей группе был 2-й пехотный полк, а южной атакующей группой был 3-й пехотный полк. 1-й пехотный полк находился за немецкой оборонной линией, в качестве резерва командира дивизии.

Остальные дивизионные части остались позади и приступили к сооружению второй оборонной линии. Они находились в состоянии полной боевой готовности, главным образом потому, что командование дивизии опасалось вражеского вмешательства со стороны немецких частей.

Против фронтальной атаки с запада говорил опыт, приобретенный в течение прошлых месяцев. Подполк. фон Нотц все-таки предлагал, чтобы хотя бы один полк пошел в атаку, с применением дымовой завесы, через открытую территорию с запада. Его проект, однако, не осуществился.

Немецкие части 1233 Фаанен юнкер полка пережили перед наступлением неспокойную ночь. Вплотную перед ними были окопы с частями Красной Армии, а непосредственно в их оборонной позиции, занимали исходное положение идущие в атаку полки РОА, их «союзники». Для этой ночи был дан пароль: «Да здравствует Власов».

В 04,45 мин. немцы начали артиллерийскую подготовку, которая по световым сигналам наступающих частей и соответственно ситуации, должна была перебрасываться вплоть до полной ликвидации предстоящего укрепления. Одновременно, артиллерия должна была держать под огнем переправу и артиллерийские батареи Красной Армии на восточном берегу Одера.

Ровно в 05.00 час., атака началась. Открыли ее развернутые роты с севера и юга. Советская оборона была этой атакой застигнута врасплох. По всей вероятности, опа пс ожидала нападения, несмотря на то, что немецкие батареи производили пристрелку на цели со вчерашнего дня.

Уже с самого начала продвижения, полностью проявились все невыгодные стороны условий местности, да и вообще всего положения. Роты, продвигающиеся в узких местах через первые окопы, очутились под боковым обстрелом и не были в состоянии продвинуться в глубину обороны. Подполк. Вячеслав Артемьев, командир северной атакующей группы, сравнивал ситуацию с мясорубкой, способной перемалывать все новые и новые роты и батальоны по мере того, как они последовательно бросались бы в бой.

Когда Буняченко получил рапорты от двух командиров полков, то решил не включать дальнейшие роты в прорыв обороны и остановил наступление на той линии, до которой атакующие части дошли. Он сообщил о своем решении командиру 9-й армии Буссе, но получил следующий ответ: «Продолжать атаку. Вытеснить врага с предмостья во что бы то ни стало и занять позицию обороны на западном берегу Одера. На этом участке фронта сменить немецкие части в обороне».

Последняя фраза противоречила соглашению, договоренному на совещании в штабе армейской группы «Висла». Правда, 1-я дивизия должна была завладеть укреплением, но оборону на Одере должны были перенять после этого немецкие части.

То, что затем последовало, было окончательным выходом дивизии из подчинения немецкому командованию: так именно и озаглавил подполк. Артемьев, в своем дневнике главу о событиях, последовавших после окончания атаки. (См. книгу; П-к Артемьев — «Первая Дивизия РОА». Изд. СБОНР, Австралия 1974 г.).

За наступающими частями южной группы следовал подполк. фон Нотц в сопровождении командира своего северного батальона кап. Харбрехта и двенадцати венгерских солдат, служивших в немецком полку в качестве добровольцев. Нижеследующие данные взяты из его наблюдений:

Сначала атака проходила соответственно плану, несмотря на то, что на севере наступление вскоре замедлилось. Артиллерия несколько раз перебросила огонь, но атакующие войска, наконец, остановились у проволочных заграждений, где и раньше были остановлены все предшествующие немецкие атаки. Кроме вышеупомянутых препятствий, возникших вследствие неподходящих условий местности, неуспеху безусловно способствовало и то обстоятельство, что это первое включение РОА во фронтовые бои было просто слишком запоздавшим. В частях в то время уже не было той дисциплины, чтобы они были способны выполнить столь тяжелое задание. Теоретически рассуждая, их цифровой перевес (приблизительно 1:8), а также оказанная им артиллерийская поддержка, должны были привести к успеху. Проволочные загражде- ния и том месте, до которого дошли атакующие, части, были сильно повреждены. Радиоконтакт Красной Армии, перехватываемый в ходе атаки, указывал, в каком затруднительном положении защитники находились: «Пошлите помощь, самолеты, мы не устоим». Части Красной Армии также знали, кто именно их атакует: немецкие самолеты в этот день были обозначены Святоандреевским Крестом.

Критическое положение настало между 8.00 и 10.00 часами. После этого стало ясным, что атака закончится неудачей, т. к. в атакующих полках наглядно проявлялись признаки разложения. Около 12.00 часов они все вернулись в свои исходные позиции.

В то время на захваченной части укрепления оставался один лишь командир немецкого полка со своей группой, которая собирала огнеметы, оружие и боеприпасы, брошенные на поле сражения. Одновременно Красная Армия перебрасывала подкрепления с восточного берега и весьма медленно, с большой опаской, начала занимать свои первоначальные позиции.

Так закончилось первое введение дивизии в бои. Согласно суждению подполк. фон Нотца, она не была боеспособной В ней сказывались все признаки такой части, которая собиралась наскоро, из абсолютно разнородного людского материала, и это обстоятельство, вместе с отрицательным влиянием со стороны германского политического управления, а также вследствие приближающегося окончания войны, вызвало в самой дивизии неизбежное внутреннее напряжение.