Юрий Фельштинский - Архив Троцкого (Том 3, часть 1)

Уже предыдущий пункт показал, что полный вздор думать, что моя точка зрения состоит в расчете на избежание обострения с верхушкой партии, что она состоит в том, чтобы вползти в партию путем верхушечной комбинации. Понятно, что ничто не обострит так отношений к верхушке, как смелая и решительная борьба в массах на почве их ежедневных требований, но одновременно эта борьба приведет в движение пролетарские силы, которые будут давить на партруководство и которые, достаточно развернутые, не только могут нам открыть дверь в партию, но и помогут нам ее реформировать. Но почему я ставлю в связи с характером нашей работы вопрос об отношении к центру? Вот почему. В партии началось какое-то движение внизу и на верхушке. Оно будет возрастать по мере разоблачения так называемого] левого курса, по мере роста затруднений. Наша работа усилит эту дифференциацию. Вздор думать, что эта дифференциация будет выражаться в том, что один новый пласт за другим будет переходить на сторону оппозиции. Можно, наоборот, ручаться, что новые призывы оппозиции будут начинать с заявления, что они не то же самое, что оппозиция, мы. Кроме того, ведь нельзя забывать, что зиновьевцы будут вести свою работу, сафаровцы свою, что уже формируется левосталинская группа. Весь тактический расчет Зиновьева состоял в том, что новая волна в партии неминуема, а мы встретим ее в ссылке. Он же будет легален. В окончательном счете Зиновьев ошибается. Решит правильная политика, решит доверие, которое мы себе завоюем нашей стойкостью; но на переходное время, известное промежуточное время, в дезориентированной, распотрошенной партии, которой является ВКП,— промежуточные группы будут сильны. Если бы дело шло только об отношении к вождям этой группы, то вопрос был бы второстепенный, хотя не без значения есть вопрос, найдем ли мы в нашей борьбе какую-то зацепку в ЦК, в г[ор] к[омах], в райкомах, в руководстве профсоюзов. Но дело идет не только о верхушечных слоях партии, и не в первую очередь. Дело идет о широком центристском слое, который появится и уже появляется. Он будет труслив, нерешителен и в мыслях и в действиях — иначе он не был бы центристским. Какое может быть наше отношение к нему? Л.Д.[Троцкий] говорит о необходимости поддержки всякого левого сдвига, но в дальнейшем добавляет, что наша поддержка должна состоять в критике, в критике и еще раз в критике. Я согласен не 3, а 7 раз критиковать центристские течения. Но, во-первых, критика должна быть правильна, а не неправильна, а, во-вторых, критикой не может исчерпаться наша задача поддержки. Где в партии и профсоюзах выявится центристская группа, призывающая рабочих к борьбе против сползания, то мы, толкая ее на обострение борьбы, должны одновременно поддерживать каждый, хотя бы нерешительный, шаг, направленный против правых, за активизацию масс. Мы должны поддерживать их, если они борются, даже без соглашения с ними. Но мы не должны избегать таких соглашений, где они возможны и где они необходимы. В данный момент этот вопрос не имеет еще большого практического значения. Борьба только начинается. Но он имеет целью обратить оппозицию лицом к партии, к процессам, в ней происходящим. Заставить оппозиционера продумать механику нашей политики, научить его, напрягая все свои силы, одновременно понимать, что эти силы придется спрягать с другими. Среди наших товарищей, когда ставят вопрос об отношении к центру, отзываются голоса об опасности иллюзии на счет левого курса и центра. Эти голоса свидетельствуют о полном неумении видеть положение, как оно есть. Всякий, кто внимательно следил за ходом так наз[ываемой] самокритики, не мог не заметить, что такой опасностью являются не иллюзии, что что-то действительно решительно переменилось, а, наоборот, недоверие рабочих, что что-то переменилось. Рабочие были убеждены, что на всяком собрании сидит агент ГПУ, записывает критикующих; что мастера будут завтра с ними расправляться. Задача состоит в том, чтобы расшевелить рабочих. Вопрос об нашем отношении к центру в будущем вырастет в первоклассного значения вопрос. Кто играет с мыслью, что не обойдется без серьезных потрясений, этот не видит крестьянских, а по части прямо антисоветских настроений в значительной части пролетариата, особенно его низов. Очень вероятно возникновение положения, в котором наш блок с центром, совместные действия с ним будут единственным средством спасти власть пролетариата. Об этом надо уже сегодня думать, приготовлять умы наших товарищей, а не загонять их в такую «левизну», которая не отличает цветов.

Я плохо осведомлен о направлениях, намечающихся в наших рядах среди не сосланных. Наблюдаю непосредственно только ссыльных, но не может быть, чтобы ссыльные, связанные все-таки с нессыльными, отражали только самих себя. Среди ссыльных замечается ярко левый уклон. Наиболее острое его выражение — это изречение о том, что термидор уже совершился (Виктор Эльцин), что с теперешним советским правительством у нас ничего не может быть общего, кроме борьбы (Нечаев)[281], что от децистов ничто не должно нас отделить (Дингельштедт, в июле). Но это только самые яркие цветочки, от этой децистской точки зрения тянется целая вереница пол-, четверть- и т. д. децистских взглядов и настроений: левый курс есть чистый обман, мы не можем заключать никаких компромиссов и т. д. и т. д. Известны факты перехода в Сибири из партии к децистам, шатания в этом направлении. Этот факт не исчезает от того, что последние письма В. М. Смирнова, в которых он шельмует тов. Троцкого, вызвали отпор. Раздражение против децистов одна вещь, а тяга к децизму — другая. Какой удельный вес этого уклона? Источник его в том, что работа в партии для нас трудна, что легче забиться в свой уголок и вариться в собственном соку, источник в том, что позиция нашей платформы отражает переходный момент: мы говорим об опасности термидора, но не признаем, что он совершился. Мы создаем элементы новой партии, но отказываемся ее строить. Сказать, что «ВКП есть труп» (В.М.Смирнов), что термидор совершился, что с этим правительством ничего общего не имеем — это проще и понятнее. В чем опасность этой позиции? Нечего вам выяснять. Она сводится к лозунгу: долой советскую власть! какая она есть! Эта позиция оттолкнула бы от нас лучшие слои пролетариата, связала бы нас бунтарскими, неквалифицированными рабочими, поддающимися одновременно антисемитским и антисоветским настроениям. Она открыла бы левые ворота контрреволюции.

Существуют ли у нас правые уклоны? Если дело идет о каком-то слое оппозиции, который хотел бы вползти в легальность путем отречения от наших идей, то я такого слоя теперь у нас не вижу. Он был, но ушел с Зиновьевым и Пятаковым. Он может еще появиться, когда центр пойдет налево. Тогда может возникнуть тенденция к слиянию с центром. Теперь колебания направо замечаются только у единиц. Все это обосновано объективной обстановкой, которая у левого крыла рабочего движения усиливает левые тенденции, у правого — правые.