Николай Карамзин - Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

Эта игра князьями с последующим присвоением земель была главной целью Дмитрия. И поэтому он удивительно легко наживал себе врагов. Конфронтация с Михаилом едва не переросла в затяжную русско-литовскую войну. Не желая наводить на Русь «поганых», Михаил привел войско литовцев. Сам Ольгерд уже в походе не участвовал, но прислал Кейстута, Витовта, сына Андрея и князя Друцкого. Только что заключенный вечный мир и династический союз, который должен был этот мир поддерживать, ничему не помогли. Теперь пожгли окрестности Москвы.

Так эта борьба за власть и велась с переменным успехом. Дмитрию ничего не оставалось, как подбить врагов Твери новгородцев пограбить город. Новгородцев долго озадачивать не нужно было: с тверичами у них имелись свои счеты, они последними словами ругались с ними из-за спорных владений. Московский князь собирался выделить новгородцам войско, но те отказались и решили отбить спорный Торжок у Твери.

Для новгородцев это кончилось плачевно: победил Михаил. Летописи рассказывают, как злодействовали тверичи, но если бы победили новгородцы, они поступили бы точно так же.

Дмитрий был озадачен, но тем не менее выступил против Михаила, который уже соединился с литовскими войсками. Попробовав сразиться и поняв, что силы примерно равны, обе враждующие стороны как-то не желали рисковать и простояли друг против друга пару дней, после чего заключили перемирие сроком от 1 августа до 26 октября. Главным в этом соглашении был не столько возврат похищенного с обеих сторон, сколько признание, что московскому князю нет дела до Твери, а тверскому – до Москвы.

Несколько лет между противниками был мир. Зато проблемы обнаружились теперь в Нижегородском княжестве, где князь Дмитрий Константинович, рассерженный непочтительным обращением монгольских послов, велел их убить, а тысячу монголов бросить в застенок. Мамай был в ярости. Пару раз он посылал войска, которые хорошо били русских на берегах Киши и Пьяны. А чуть спустя Дмитрий обвинил в этих мамаевых походах Михаила Тверского – якобы это он наговаривал на Дмитрия Мамаю.

И запылала Тверь. Михаил, против которого князь собрал, действительно, всех подвластных ему князей, подручников, и усилил новгородцами, еще помнившими Торжок, предпочел договориться о мире. Московский князь потребовал клятвенного обещания никогда не претендовать на великое княжение и считать московского князя старшим братом (то есть стать подручником). Михаил вынужден был согласиться. Этим он спас Тверь.

В 1377 году по граничным районам прокатилась конница ханыча Арабшаха (летописи зовут его царевичем Арапшой). Русские выставили войско из Суздальских, Переславских, Юрьевских, Муромских и Ярославских полков и неожиданно потерпели страшное поражение на Пьяне. «Татары, – пишет Карамзин, – одержав совершенную победу, оставили за собою пленников с добычею и на третий день явились под стенами Нижнего Новагорода, где царствовал ужас: никто не думал обороняться. Князь Димитрий Константинович ушел в Суздаль; а жители спасались в лодках вверх по Волге. Неприятель умертвил всех, кого мог захватить; сжег город и, таким образом наказав его за убиение Послов Мамаевых, удалился, обремененный корыстию».

Арапша взял и пожег Рязань, в этой битве едва уцелел Олег рязанский (летопись говорит, что он был весь изранен и исстрелен). На следующую зиму русские князья прошлись с таким же успехом по всей мордовской земле, отомстив за участие мордовцев в походе Арабшаха. А летом снова явились войска Мамая и снова пожгли русские земли. Дмитрий двинул войска навстречу неприятелю. Монголы этого не ожидали и после недолгой битвы на речке Воже бежали, бросив оружие и убитых.

Карамзин считал, что это была первая победа русских, считая с 1224 года. Наверно, это не так. Скажем, это была первая очень легкая победа. И это была первая победа, за которой не последовало немедленного наказания. В Орде было не до того: там беспощадно дрались за власть.

Мамай смог отправить войско на Русь только летом 1380 года. Битва, которая произошла между русскими и монголами, известна как Куликовская. Она описана во всех школьных учебниках истории точно по Карамзину, так что пересказывать ее ход вряд ли необходимо. Дмитрий в этом сражении поименован героем, зато оклеветан рязанский князь, которого Карамзин считал виновным во всех смертных грехах.

«Мамай, – пишет он, – вступил в тесный союз с Ягайлом Литовским, который условился действовать с ним заодно. К сим двум главным утеснителям и врагам нашего отечества присоединился внутренний изменник, менее опасный могуществом, но зловреднейший коварством: Олег Рязанский, воспитанный в ненависти к Московским Князьям, жестокосердый в юности и зрелым умом мужеских лет наученный лукавству. Испытав в поле превосходную силу Димитрия, он начал искать его благоволения; будучи хитр, умен, велеречив, сделался ему другом, советником в общих делах Государственных и посредником – как мы видели – в гражданских делах Великого Княжения с Тверским.

Думая, что грозное ополчение Мамаево, усиленное Ягайловым, должно необходимо сокрушить Россию – страшась быть первою жертвою оного и надеясь хитрым предательством не только спасти свое Княжество, но и распространить его владения падением Московского, Олег вошел в переговоры с Моголами и с Литвою чрез Боярина Рязанского, Епифана Кореева; заключил с ними союз и тайно условился ждать их в начале сентября месяца на берегах Оки. Мамай обещал ему и Ягайлу все будущие завоевания в Великом Княжении, с тем чтобы они, получив сию награду, были верными данниками Ханскими».

На самом деле грехов у Олега не было, разве что страх, что его рязанская земля будет совершенно опустошена монголами и Москвой. Причем, как в случае поражения Москвы, так и в случае ее победы. «Димитрий в исходе лета сведал о походе Мамаевом, и сам Олег, желая скрыть свою измену, дал ему знать, что надобно готовиться к войне», – пишет историк.

Не правда ли, странный изменник, который сообщает Дмитрию о готовящемся походе? Уж не от него ли Дмитрий и сведал, что Мамай готов к войне?! А еще интереснее, что войско Олега так и не выступило на стороне Мамая, а войско Ягайлы не соединилось с монголами!

Вдобавок в Коломне с ратью Дмитрия соединились полки, детей Ольгерда, Андрея и Дмитрия. То есть литовские полки участвовали в битве с Мамаем! В чем же тогда заключалась измена бедняги Олега? Он, оказывается, отправлял гонцов то к Дмитрию, то к Ягайле, то к Мамаю! Очевидно, полученная информация мимо русских никак не проходила. И не стоит ли благодарить Олега за то, что эта информация позволила правильно организовать войско?

Но Карамзин читал летописи, написанные москвичами. Для них Олег был нехорошим князем, врагом, таким он и представлен в официальной русской истории.