М. Дитерихс - Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале. Часть II

Все эти детали состава охранного отряда имеют тесную связь с условиями жизни и содержания Царской Семьи в Тобольске, а потому исследование и считает необходимым их отмечать. В этом отношении особое значение приобретает состав отряда до марта месяца 1918 года, т. е. до времени появления в Тобольске комиссаров Хохрякова и еврея Заславского, и после этого срока, что необходимо будет учитывать при ознакомлении с событиями, развертывавшимися в период заключения Августейших узников в Тобольске.

Только в день формирования охранного отряда Керенский наконец объявил, что Семья будет перевезена в Тобольск и что отъезд состоится вечером 31 июля по старому стилю. До отъезда оставалось, следовательно, всего дня два-три. Накануне отъезда Он снова приехал в Царское Село и, обходя назначенные в состав отряды роты, напутствовал их следующими словами:

«Вы несли охрану Царской Семьи здесь. Вы же должны нести охрану и в Тобольске, куда переводится Царская Семья по постановлению Совета Министров. Помните, лежачего не бьют. Держите себя вежливо, а не по-хамски. Довольствие будет выдаваться по Петроградскому округу. Табачное и мыльное довольствие натурой. Будете получать суточные деньги».

С этой речью Керенский объехал 1-й и 4-й полки. Когда же полковник Кобылинский, сопровождавший его, напомнил ему, что он забыл заехать во 2-й полк, Керенский ответил: «Ну их к черту», и так и не поехал. Необходимо вообще отметить, что люди 2-го полка, назначенные в роту охраны, были поставлены в худшие условия по сравнению с людьми, выделенными из 1-го и 4-го полков. В то время как полковое начальство и комитеты этих последних озаботились одеть людей с иголочки и обильно снабдили их обмундированием, бельем и прочими предметами экипировки, солдаты 2-го полка, вообще худшие по своим моральным свойствам, вследствие разрухи, существовавшей в управлении полком, были в грязной, потрепанной одежде, старом плохом обмундировании и кое-как экипированы. Впоследствии, в Тобольске, это создало в рядах роты 2-го полка особенно благоприятную почву для более успешного восприятия солдатами большевистской агитации и способствовало скорейшему развращению и разложению этой части Отряда Особого Назначения.

Самому начальнику отряда, полковнику Кобылинскому, на прощание Керенский напомнил: «Не забывайте, что это бывший Император; ни Он, ни Семья ни в чем не должны испытывать лишений». Однако, как будет видно вспоследствии, это были только громкие, но пустые слова. Верховная власть того времени постепенно теряла почву под ногами. В конце концов чувствуя, что за удержание власти приходится начинать борьбу с усилившимися крайними течениями, Правительство Керенского, быть может, искренно желая лучшей участи для арестованной Семьи, и решило вывезти Ее из слишком беспокойной и опасной зоны политической борьбы в тихое, спокойное место, где Она не будет постоянно привлекать внимание крайних элементов. Но выполнить даже и такое скромное желание в настоящем виде оно уже не смогло и было в состоянии удалить Царскую Семью из Царского Села только под условием ссылки в Сибирь, создав тем самым второй этап агонии Августейшим Заключенным в неизбежном пути к конечному и мученическому венцу в Ипатьевском доме.

Как было сказано выше, первое сообщение Керенского Царской Семье о предстоящем переводе Ее на жительство в другой пункт произвело на Государя и Государыню впечатление чего-то неискреннего, недоговариваемого. Их Величества объясняли Себе это тем, что решение о перемещении Царской Семьи являлось для Правительства Керенского не добровольным, а вынужденным, и Керенскому не хотелось в этом признаться, почему он и был так смущен и неестествен. Тем не менее все во дворце предполагали, что Семья будет перевезена в Крым, о чем еще раньше были разговоры между доктором Боткиным и Керенским. Вся Семья любила Крым и периоды пребывания в Крыму Она считала самыми лучшими и счастливыми в Ее жизни. Поэтому Дети отнеслись первоначально к известию о предстоящей перемене в Их жизни с некоторой радостью и удовлетворением, тем более что жизнь в Крыму сулила больше спокойствия в смысле удаления от центра беспокойного революционного очага, где постоянно приходилось жить под впечатлением возможности повторения событий конца февраля.

Но вот дня через три полковник Кобылинский принес во дворец известие, полученное от Керенского, что Семья должна запастись возможно большим количеством теплой одежды. Тогда всем стало ясно, что местом нового заключения избран не Крым, а какой-то совсем другой, холодный край - север Европейской России или Сибирь. Всем стало ясно, что предстоявшая Им перемена носит характер не перемещения, а ссылки, ссылки со всеми ее последствиями.

У всех сжалось сердце тоской, предчувствием…

Дети в этот день вечером, простившись на ночь с Родителями, горько плакали у Себя в Своей комнате. Теперь боль разлуки с Царским Селом почувствовалась сильнее, чем казалась при мысли о переезде в Крым. Жуть о неведомом грядущем и больше всего жуть за Отца прокрадывалась в Их души. Они чувствовали определенно, что Царского Села больше никогда не увидят…

В этот вечер родители тоже долго пробыли вместе у Себя, тихо беседуя. О чем?.. Никто не знает и не узнает никогда.

«Мы готовы все перенести, если это нужно для блага России», - говорили Они. Но эта ссылка… нужна ли она для блага России?

И горячая, убежденная вера в волю Всевышнего Творца, вероятно, успокаивала Их сердца, утоляла Их страстную жажду блага любимой Родине, ясным ответом… Значит, нужна!

На другой день, собирая и укладывая Свои вещи, Государь и Государыня обратили Свое главное внимание на то, чтобы взять с Собой в предстоявшую Им далекую и суровую ссылку все то, что было Им особенно ценно и дорого, как реликвии Их религиозного понимания Своего служения Богу и Единородному Его Сыну Христу. Все, что было у Них из этой области Их святыни, все до мельчайшего пузырька со Святой водой, веточки, вывезенной из Святого места, все было Ими захвачено с собой в новое место заключения, и все это было впоследствии собрано в Екатеринбурге во время следственного производства, как брошенное, не представлявшее ценности для изуверов религии Лжи.

В смирении перед волей Всемогущего Небесного Отца Государь и Государыня нашли в Себе ясный, тихий, светлый луч утешения увидеть Самим и внушить Своим Детям и сопровождавшим Их в новую ссылку близким людям, что жизнь в этом далеком, неведомом и холодном Тобольске является заманчивой и желательной, так как даст Им возможность еще более насладиться теплом и уютом Своего семейного очага, Они утешали приближенных искренним уверением, что жизнь в Тобольске при современных обстоятельствах представляется Им более соответственной Их положению, чем жизнь в царскосельском роскошном Александровском дворце, где все окружающие привыкли к совершенно другому режиму, чем тот, которым подобает Им жить теперь. Но и Они, как и Дети, ясно чувствовали, что расстаются с Царским Селом навсегда.