Говард Картер - Гробница Тутанхамона

Тутанхамона похоронил его преемник фараон Эйе. На внутренних стенах усыпальницы Тутанхамона он повелел изобразить себя в религиозных сценах поклонения фараону - случай, не имевший прецедента ни в одной из царских гробниц этого города мертвых.

В связи с этим, может быть, будет нелишним сказать несколько слов о мировоззрении древних египтян, судить о котором мы можем по памятникам искусства, теснейшим образом связанного с религией. Изучая религиозные представления древних египтян, разбираясь в любопытной путанице их мифов, в конечном счете приходишь к убеждению, что мы в этом отношении ушли далеко вперед. Однако если вам удастся научиться понимать и ценить их искусство, вы уже не будете чувствовать их эстетическую отсталость или собственное превосходство. Может быть, это еще будет ощущаться во второстепенных деталях, но только не в целом; ни один человек, наделенный даром художественного восприятия, не скажет, что он превзошел искусство древних египтян в самой его сущности.

Разумеется, отсутствие перспективы в египетском искусстве ограничивает его возможности, но, хотя из-за этого оно и проигрывает кое в чем, зато лучшие его образцы при всей их условности соединяют утонченность с любовью к простоте и тщательностью исполнения. При этом египтяне никогда не опускаются до рабского копирования природы. Из-за некоторых особенностей египетский портрет может показаться непосвященному наблюдателю однообразным и даже монотонным. Но в действительности речь может идти лишь о том, что художник-египтянин, стиснутый рамками условностей своего времени, был вынужден приспосабливать свои индивидуальные черты к идеалам эпохи. Все это подтверждается материалами, найденными в гробнице Тутанхамона.

Мы были поражены необычайной продуктивностью искусства того периода, но дальнейшее изучение материала заставило нас предположить, что в данном случае обилие произведений искусства объясняется, пожалуй, характером и личными склонностями фараона. Вкусы Тутанхамона изобличают скорее знатного вельможу, чем владыку, приверженного к официозному религиозному искусству, преобладающему в фиванском царском некрополе. Предметы искусства его гробницы говорят о тяге к домашнему интимному мирку и о приверженности к солнечному культу, в то время как в других гробницах Долины преобладает суровое искусство, исполненное религиозных условностей.

Множество художественных произведений, обнаруженных в гробнице Тутанхамона, а также прекрасные рельефы периода его царствования, высеченные в большом колонном зале Луксорского храма, свидетельствуют о необычайной утонченности и редком изяществе стиля того времени. Мысли об искусстве здесь внушают не только вазы, статуи или росписи, но и вещи - чисто утилитарного назначения, вроде посохов, тростей или черпаков для вина, которые могут и не вызывать таких ассоциаций. В этой гробнице, по-видимому, на первом месте была художественная ценность каждой вещи.

Вряд ли уместно начинать здесь дискуссию об искусстве древнего Египта вообще. Наша книга посвящается главным образом находке гробницы. Но одновременно не будет забыта и сама Долина царей. Мы сочли небесполезным привести здесь некоторые сведения из ее интереснейшей истории, а также рассказать заодно об отдельных непредвиденных событиях, с которыми было связано наше открытие.

После долгих лет безрезультатных поисков внезапная находка, имеющая к тому же большое значение, всегда застает людей врасплох. В частности, сразу же возникает острая необходимость в квалифицированной помощи специалистов. Нам, например, понадобилась помощь почти по всем видам работ: регистрации и описанию вещей, составлению планов, фотографированию, наконец, по консервации предметов, которая требует специальных познаний в химии. Но прежде всего мы нуждались в помощи фотографа и художника. Немыслимо было что-либо предпринимать до тех пор, пока полностью не завершена съемка передней комнаты. А такая съемка включает не только фотографии общего и последовательного рас­положения предметов, но и дальнейшие схематические зарисовки, показывающие их соотносительное размещение. Такая работа требует высокого совершенства фотографа и чертежника. Лишь после этого возникает вопрос о сохранении, консервации предметов, об их извлечении из гробницы и описании - наступает очередь химика, умеющего обращаться с древностями, и, наконец, археолога.

Г. КАРТЕР, 1923 г.

ЦАРЬ И ЦАРИЦА

Прежде всего - несколько слов о самом Тутанхамоне.

Имя этого царя известно всем, и в этом смысле он нуждается в комментариях, пожалуй, меньше, чем любая другая историческая личность. Точно так же общеизвестно, что он был зятем фараона-еретика Эхнатона, о котором писали больше, чем о ком-либо из прочих владык Египта, и который, по-видимому, был значитель­нее их всех. Однако о родословной самого Тутанхамона мы ничего не знаем. Возможно, что в его жилах текла царская кровь и уже поэтому он мог претендовать на трон. Но возможно также, что он был совсем незнат­ного рода. Впрочем, этот вопрос не имеет значения, поскольку женитьба на царской дочери в соответствии с египетскими законами о престоло­наследии сразу сделала Тутанхамона потенциальным преемником фараона. Положение Тутанхамона было трудным и небезопасным. Египет всту­пил в один из наиболее сложных периодов своего исторического развития. Внешнее могущество империи, основанной в XV веке до нашей эры Тутмосом III и удерживаемое, хотя и с некоторым трудом, последующими поколениями, лопнуло, словно мыльный пузырь.

Внутри самой страны назрело всеобщее недовольство. Жрецы, хранители старой веры, чьи боги подвергались посрамлению и благосостояние которых было подорвано, только и ждали подходящего случая, чтобы сорваться с цепи. Обреченные на унизительное бездействие представители военного сословия кипели негодованием и были готовы принять участие в любой смуте. Чужеземные элементы гарема, женщины из покоренных стран, во множестве попавшие ко двору и в семьи воинов во время завоевательных походов, стали теперь, в этот период упадка, наиболее активными вдохновительницами всевозможных интриг. Торговцы и ремесленники были озлоблены и держались враждебно, потому что внешняя торговля сократилась, а внутренний рынок распался на множество чисто местных и крайне ограниченных районов. Что же касается простого люда, в большинстве своем сохранившего веру в старых привычных богов, то он и раньше охотно приписывал любую неудачу, любое несчастье или стихийное бедствие гневу оскорбленных божеств. Недоумение медленно сменялось активным возмущением новой религией и новыми порядками, которые им были навязаны фараоном. А тем временем Эхнатон мечтал в Тель-эль-Амарне.