А. Лабриола - ОЧЕРКИ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ

Представляя себе победу социалистической революции как неизбежную, но еще очень отдаленную. А, Лабриола не понял и ведущей роли партии как авангарда пролетариата. Видя организационную слабость и идейную шаткость реформистского руководства в социалистической партии, А. Лабриола считал, что задача итальянских социалистов на долгий период будет ограничиваться повседневной пропагандой идей марксизма, парламентской борьбой и привлечением в партию широких масс рабочих и интеллигенции. В последние годы жизни А. Лабриола ошибочно отождествлял неправильные взгляды и тактику оппортунистического руководства Итальянской социалистической партии во главе с Ф. Турати с общей линией развития всей партийной жизни п отстранился от всякого участия в ней, возлагая надежды на стихийный размах рабочего движения и тем самым повторяя мелкобуржуазные заблуждения анархо-синдикализма, против которого он сам же боролся. Однако А. Лабриола до последних дней своей жизни продолжал вести борьбу по разоблачению реакционной внешней и внутренней политики итальянского правительства, активно участвовал в организации и поддержке стачечного движения рабочих и крестьян-батраков, а также не прекращал своей публицистической работы в органах социалистической печати. Отрыв А. Лабриолы от участия в практическом руководстве социалистическим движением, вытекавший из недооценки им значения этого движения, показывает, что Лабриола, хотя и указывал в своих статьях на некоторые признаки империализма, содействовавшие обострению классовой борьбы, все же не смог подняться до понимания наступившей новой эпохи в развитии борьбы пролетариата, когда социалистическая революция уже не являлась туманным будущим, а была поставлена историей в порядок дня.

Несмотря на недостатки «Очерков материалистического понимания истории», автор их остается выдающимся представителем марксистской мысли конца XIX в., сыгравшим исключительно важную роль в распространении марксизма в Италии, в критике враждебных ему оппортунистических течений. Переведенные почти на все европейские языки, работы А. Лабриолы были известны и оказывали свое влияние далеко за пределами Италии, несмотря на то, что оппортунистические деятели социалистических партий II Интернационала в союзе с буржуазными либеральными философами всячески искажали истинное лицо этого замечательного ученого-социалиста, изображая его деятельность как кабинетную, оторванную от практической жизни, а его теоретические взгляды — как примиренческие.

В настоящее время Итальянская коммунистическая партия обращает большое внимание на широкое ознакомление рабочего класса и прогрессивной интеллигенции с трудами А. Лабриолы. Освещению его трудов и их исторического значения посвятил многие замечательные страницы своих «Тюремных тетрадей» А. Грамши. П. Тольятти, глубоко изучавший труды Лабриолы, отмечает его значение в развитии марксистской теории и социалистического движения в ряде своих докладов и статей.

Имеющиеся на русском языке работы А. Лабриолы давно уже стали библиографической редкостью. Появление в новом переводе «Очерков» А. Лабриолы позволит советскому читателю шире познакомиться с выдающимся мыслителем, который после долгих лет исканий пришел к убеждению в правоте и всесилии ве.ликого учения Маркса и Энгельса.

Перевод «Очерков» сделан с итальянского издания книги: Antonio Labriola, La concezione materialistica della storia, Bari, 1953; первый очерк и главы 1—7, И и 12 второго переведены М. Л. Абрамсон, главы 8—10 второго очерка — Т. С. Злочевской.

3. Мелещенко

Через три года мы, социалисты, сможем отпраздновать наш юбилей. Памятная дата выхода в свет Манифеста Коммунистической партии (февраль 1848 года) напоминает нам о времени, когда мы впервые уверенно вошли в историю. Эта дата является исходным моментом для всех наших суждений об успехах, которых добился пролетариат за последние пятьдесят лет, и для любой нашей оценки этих успехов. Эта дата знаменует собой начало новой эры, которая возникает и вырастает, пли, точнее, высвобождается из современной эры в силу присущих последней законов развития. Следовательно, наступление новой эры необходимо и неотвратимо, каковы бы ни были ее дальнейшие судьбы и последующие фазы развития, которые в настоящее время, разумеется, , невозможно предвидеть.

Тем из нас, кто считает важным полностью осознать свои собственные действия, приходится вновь и вновь мысленно обращаться к причинам и движущим силам, определившим возникновение Манифеста, к обстоятельствам, при которых он появился, ибо он не случайно появился накануне революции, вспыхнувшей на территории от Парижа до Вены, от Палермо до Берлина. Лишь таким путем нам удастся найти в современной форме социального строя объяснение тенденции к социализму и, как следствие этого, обосновать самим правом этой тенденции на существование в настоящее время также неизбежность ее будущего торжества, которое мы предвидим.

* * *

В самом деле, разве не в этом заключается сила Манифеста, его сущность, его решающее значение [6] Настоящее мое сочинение не представляет собой исправления Манифеста, приспособления его к современным условиям; я не даю также здесь анализа Манифеста и комментария к нему. Пишу, как об этом свидетельствует и само заглавие, лишь в память о Манифесте. .

В то же время было бы, несомненно, ошибкой искать все это в перечисленных в .конце 11 главы практических мероприятиях, которые рекомендуются на случай революционного успеха пролетариата, или же в содержащихся в IV главе указаниях, касающихся политической линии поведения в отношении других революционных партий того времени. Хотя эти указания и эти рекомендации являлись ценными и заслуживали внимания при тех обстоятельствах и в тот момент, когда они были сформулированы и предложены, хотя они весьма важны для четкой и определенной оценки политической деятельности немецких коммунистов в революционный период 1848— 1850 годов,— тем не менее теперь они более не представляют для нас собрания практических советов, исходя из которых нам надлежит принимать решение в каждом конкретном случае. Политические партии, которые организовались в разных странах со времени Интернационала, вербуя свои ряды в основном из среды пролетариата и решительно выступая от его имени, ощущали и ощущают по мере своего возникновения и развития настоятельную необходимость сообразовать свои требования и деятельность с различными и многообразными обстоятельствами и случаями. Однако ни одной из этих партий диктатура пролетариата не кажется столь близкой, чтобы ощущать потребность или хотя бы испытывать желание или искушение подвергнуть пересмотру и переоценке предлагаемые Манифестом мероприятия под углом зрения их проверки на практике, ибо такая проверка представлялась бы возможной лишь в том случае, если бы эти меры были близки к своему осуществлению. В действительности существуют лишь те исторические эксперименты, которые сама история производит неожиданно, а не по заранее намеченному плану, решению или приказу. Это и произошло во времена Коммуны, которая была и остается до сих нор для нас единственным опытом (хотя и приблизительным и путаным ввиду своей неожиданности и непродолжительности) самостоятельного выступления пролетариата, который, овладев политической властью, подвергся новому и трудному для него испытанию. Никто заранее не желал этого эксперимента и не стремился к нему. Будучи вынужден к тому обстоятельствами, пролетариат героически проделал его, и этот опыт обратился теперь для нас в спасительный урок.