Сергей Сказкин - ИСТОРИЯ СРЕДНИХ ВЕКОВ (В двух томах. Под общей редакцией С.ДСказкина). Том 1

Наряду с разными вариантами политико-юридической трактовки феодализма в современной буржуазной историографии существует и более широкое его понимание. Его продолжают развивать последователи М. Блока, историки школы «Анналов», преимущественно во Франции и Бельгии. Все они (например, Р. Бутрюш, Ш. Перрен, Ж. Дюби и др.) придают большое значение крупному землевладению, сеньории и крестьянско-сеньориальным отношениям в функционировании феодализма как единой системы. Это дает им возможность вести плодотворные исследования, в том числе и сравнительно-исторического характера, в области аграрной и социальной истории средневековья. Некоторые из них считают феодализм «универсальным строем», фазой общественного развития если не всех, то многих народов. Но при всем том ученые этой школы, как и М. Блок, отрывают во времени процесс складывания феодализма как ленной системы от формирования сеньориального строя, которое уводят в седую древность. Некоторые из них, например Р. Бутрюш, вообще разделяют понятие «феодализм» (под которым понимают вассально-ленную систему) и «сеньориальный режим», как это делали в свое время сторонники теории двух феодализмов. Ж. Дюби идет еще дальше. Под феодализмом как таковым он понимает политическую и идеологическую систему, основанную на господстве класса феодалов, которое вытекает не из их экономического богатства и могущества, не из их положения крупных землевладельцев, а из политических функций, переданных им государством в процессе отчуждения государственного суверенитета. Выросшие на этой политической почве идеи и представления о личной верности и покровительстве, считает Дюби, формируют социальную и экономическую структуру феодального общества — сеньориальный строй. Таким образом, Ж. Дюби, в конечном счете, также тяготеет к трактовке феодализма как политической системы. Отрывая феодализм от «сеньориализма», он выдвигает на первый план значение личных связей в происхождении последнего.

При всем видимом разнообразии взглядов о природе и сущности феодализма, бытующих в современной буржуазной историографии, ей свойственны и некоторые общие черты. Это прежде всего нежелание признать определяющую роль экономической и социальной основы в понимании сущности феодального строя. Ей отводится роль или второстепенного, производного, или в лучшем случае равноправного элемента в этом строе. В противовес этому подчеркивается большое, а в конечном счете решающее значение политической и правовой структуры феодального общества. В современной буржуазной медиевистике все более усиливается тенденция (восходящая, впрочем, еще к концу XIX — началу XX в.), акцентирующая внимание на специфическом социально-психологическом настрое людей средневековья. Феодализм все чаще трактуется как система «личностных», договорных связей (внутри класса феодалов, а также между феодалами и крестьянами), которые и определяют якобы всю экономическую социальную и политическую жизнь общества при этом строе.

Советская медиевистика, стоящая па позициях исторического материализма, вкладывает в понятие феодализма иное содержание, отличное от всех трактовок буржуазной историографии. Как было уже показано во введении, советские историки понимают феодализм как социально-экономическую формацию и считают определяющими те его черты, которые характеризуют лежащий в основе этой формации феодальный способ производства: преобладание аграрной и натурально-хозяйственной экономики, господство крупной земельной собственности в сочетании с мелким хозяйством наделенных землей, но лишенных права собственности на эту землю крестьян, эксплуатируемых крупными землевладельцами и находящихся в более или менее тяжелой личной поземельной зависимости от них.

Советские медиевисты отмечают также такие важные признаки феодализма, как наличие вассально-ленной системы, значительную роль личных связей и частного права при этом строе, условный характер феодальной собственности и связь последней с политической властью, наконец, как следствие этого — политическую раздробленность на некоторых этапах истории феодализма.

Однако в отличие от концепций буржуазных историков советские медиевисты считают политико-юридические признаки не главными и определяющими, а второстепенными. Источник всех этих явлений они видят в господстве феодальной собственности и в антагонистических отношениях, лежащих в основе всей экономической и социально-политической структуры феодализма. В частности, большая роль личных связей в ту эпоху, как считают советские ученые, в своем большинстве, была одним из проявлений того экономического факта, что непосредственные производители — крестьяне — сидели на земле феодала, но вели самостоятельное хозяйство, и принудить их к уплате ренты можно было только с помощью личного внеэкономического подчинения феодалу. Личные ate отношения внутри господствующего класса определялись условным характером феодальной земельной собственности, который вытекал из монопольного права феодалов на эту собственность. На этой почве сложилась и иерархическая структура класса землевладельцев, также вызванная потребностью сплочения этого класса перед лицом эксплуатируемого и враждебного феодалам крестьянства.

В политико-юридических признаках феодализма с точки зрения советских ученых неправильно видеть основу феодализма еще и потому, что не во всех странах и не во все периоды средневековья эти признаки были выражены одинаково четко, а следовательно, носили не всеобщий характер. Это, в первую очередь, относится к вассально-ленному строю, который даже в Западной Европе играл сколько-нибудь значительную роль только в XI—XIII вв., тогда как феодализм как социально-политическая система просуществовал еще много столетий. Так же обстоит дело и с политической раздробленностью, которая была характерна лишь для сравнительно короткого этапа в истории феодального общества: у большинства европейских народов уже в XIII—XV вв. феодальная раздробленность сменяется разными типами сословной, а позднее абсолютной монархии.

Находя подлинную основу феодализма в характерных для этого строя экономических и социальных отношениях, советская медиевистика придает этому понятию всемирно-исторический характер, видит в феодализме закономерный прогрессивный этап в истории большинства народов мира на пути от рабовладельческого или первобытнообщинного строя к капиталистическому. Рассматривая феодализм как антагонистическую социально-экономическую формацию, советские историки иначе, чем буржуазные, трактуют и роль в ней феодальной вотчины.

Создатели и виднейшие представители советской медиевистики — Е. А. Косминский, А. Д. Удальцов, Н. П. Грацианский, С. Д. Сказкин, А. И. Неусыхин своими исследованиями прочно утвердили марксистский взгляд на феодальную вотчину как по преимуществу социальную организацию, главной целью которой была наиболее эффективная эксплуатация крестьянства. В отличие от буржуазной вотчинной теории, изображающей феодальную вотчину как орган социальной гармонии, советские ученые раскрывают наличие в пей острых классовых конфликтов на всех этапах ее развития. При этом они подчеркивали, что прогресс в сельском хозяйстве при феодализме был связан, в первую очередь, не с вотчиной, а с крестьянским хозяйством, в котором раньше и быстрее развивались новые приемы земледелия, повышалась производительность труда. Признавая значительную роль вотчины как социальной организации в структуре феодального общества, советские медиевисты не считают, что ею исчерпывалась вся его социальная и хозяйственная жизнь. Большое внимание они уделяют развитию производительных сил в крестьянском хозяйстве, а также судьбам крестьянства, формам его эксплуатации, его антифеодальной борьбе на всех этапах истории феодализма.