Дмитрий Лысков - Три революции

Формально дебаты о власти завершились 14 ноября. Чрезвычайный крестьянский съезд переизбрал свой ЦИК. Крестьянские Советы выдвинули предложение о расширении ВЦИК на 108 дополнительных мест. Это предложение было принято. В состав расширенного Всероссийского центрального комитета включались делегаты, избранные пропорционально от Крестьянского съезда, 100 делегатов, избираемых непосредственно армией и флотом, 50 представителей от профессиональных союзов (35 от всероссийских союзов, 10 от железнодорожников и 5 от почтово-телеграфных служащих) [8].

Коалиционная власть, таким образом, была создана – но лишь по требованию Съезда Советов, а не под давлением отстраненных от власти «соглашателей».

Примечания:

[1] В.Владимирова. «Год службы "социалистов" капиталистам». Очерки по истории, контр-революции в 1918 году. Государственное издательство, М., 1927 г. Цит. по эл. версии http://lib.ru/MEMUARY/WLADIMIROWA/god.txt

[2] Там же

[3] Там же

[4] Биографический словарь «Политические деятели России. 1917», ст. Зиновьев Григорий Евсеевич

[5] В.Владимирова. «Год службы "социалистов" капиталистам». Очерки по истории, контр-революции в 1918 году. Государственное издательство, М., 1927 г. Цит. по эл. версии http://lib.ru/MEMUARY/WLADIMIROWA/god.txt

[6] Л.Д.Троцкий. "Историческое подготовление Октября. Часть 2. От Октября до Бреста". Цит. по Эл. версии

[7] Биографический словарь "Политические деятели России. 1917", ст. Зиновьев Григорий Евсеевич

[8] Д.Рид. «10 дней, которые потрясли мир». Государственное издательство политической литературы, М.1957 г. Цит. по эл. версии

В отличие от Москвы, петроградский Комитет спасения не делал серьезной ставки на вооруженное сопротивление большевикам. Основные надежды возлагались на войска, которые вели к столице Керенский и Краснов. Юнкерское восстание, организованное "комитетчиками", носило вспомогательный характер и должно было дестабилизировать ситуацию в Петрограде в ответственный момент, когда верные Временному правительству солдаты пойдут в наступление. Из-за плохой координации восстание началось раньше времени, да и войска, "верные" Временному правительству, решили к тому моменту самостоятельно арестовать Керенского, в результате чего ему пришлось снова бежать.

Петроградский Комитет спасения не имел сколько-нибудь серьезного влияния в вооруженных силах. Городской гарнизон был либо большевистским, либо нейтральным. Подразделения, не определившие своих взглядов, митинговали, слушая ораторов как от ВРК, так и от Комитета, причем часто враждующие агитаторы по очереди выступали на одном и том же митинге, борясь за голоса каждого подразделения.

В руках Думы оставалось два оружия - пресса и административные рычаги. Первому из них мы обязаны появлением большого числа мифов, по сей день тиражируемых в газетах и на телевидении, а также и первых репрессивных декретов Советского правительства.

Завоевание большинства в Советах и подготовку к октябрьскому выступлению большевики вели под лозунгами, в числе которых были и требования свободы слова. Это не удивительно, учитывая, что партийные издания, существовавшие нелегально при царе, регулярно закрывались и Временным правительством.

Однако уже в первые дни после Октября Дан докладывал на экстренном заседании ЦИК 1-го состава, что "в редакции "Известий" поставлен караул, и Бонч-Бруевич цензурует материал для газеты" [1]. Это, впрочем, было следствием противостояния старого и нового ЦИК, их борьбы за центральный печатный орган Советов.

В эти дни в Петрограде выходила, и даже наращивала тиражи самая разнообразная пресса, в том числе и партийная - газеты эсеров, кадетов, меньшевиков. Эти издания были сполна использованы для идеологической борьбы. Там, где невозможно было использовать вооруженную силу, ставка во влиянии на массы делалась на печатное слово.

Очевидец событий Джон Рид свидетельствует: "Какой бурный поток воззваний, афиш, расклеенных и разбрасываемых повсюду, газет, протестующих, проклинающих и пророчащих гибель! Настало время борьбы печатных станков, ибо все остальное оружие находилось в руках Советов" [2].

«Факты перемежались массой всевозможных слухов, сплетен и явной лжи. Так, например, один молодой интеллигент-кадет, бывший личный секретарь Милюкова, а потом Терещенко, отвёл нас в сторону и рассказал нам все подробности о взятии Зимнего дворца. «Большевиков вели германские и австрийские офицеры!» - утверждал он.

«Так ли это? - вежливо спрашивали мы. - Откуда вы знаете?»

«Там был один из моих друзей. Он рассказал мне».

«Но как же он разобрал, что это были германские офицеры?»

«Да они были в немецкой форме!…»

"...Но гораздо серьёзнее были рассказы о большевистских насилиях и жестокостях, - пишет журналист. - Так, например, повсюду говорилось и печаталось, будто бы красногвардейцы не только разграбили дочиста весь Зимний дворец, но перебили обезоруженных юнкеров и хладнокровно зарезали нескольких министров. Что до женщин-солдат, то большинство из них было изнасиловано и даже покончило самоубийством, не стерпя мучений…" [3].

Ситуация доходила до абсурда. "Дело Народа" публиковало слухи о насилиях, творимых большевиками над арестованными членами Временного правительства и юнкерами в Петропавловской крепости [4]. В то же самое время городской глава Шрейдер выступал в Думе: «Товарищи и граждане! Я только что узнал, что все заключённые в Петропавловской крепости находятся в величайшей опасности. Большевистская стража раздела донага и подвергла пыткам четырнадцать юнкеров Павловского училища. Один из них сошёл с ума. Стража угрожает расправиться с министрами самосудом». [5]

Дума немедленно организовала специальную комиссию по расследованию преступлений большевиков. В ближайшем номере "Дела Народа" был обещан ее детальный отчет, и его пришлось опубликовать - согласно данным меньшевика Рывлина, который в составе комиссии посетил юнкеров и министров Маниковского и Пальчинского, отношение к ним со стороны большевиков было хорошее [6].

СНК в этом конфликте честно пытался отвечать на печатное слово печатным словом. "Правда" писала, что "Новая Жизнь" ведет политику разжигания злобы против большевиков и печатает на своих столбцах сведения, противоречащие одно другому. Приход большевиков к власти "Новая Жизнь" называла "авантюрой невежественных демагогов" [7]. Ежедневно главный печатный орган большевиков помещал опровержения тиражируемых слухов, но кампания только разрасталась.

В стенах Думы муссировались слухи о комиссарах, идущих распускать всенародно избранное самоуправление. Когда на ступенях городского собрания большевику Рязанову, будущему депутату Учредительного собрания, был задан прямой вопрос «Вы намерены распустить думу?», он отвечал: «Да нет же, боже мой! Тут какое-то недоразумение… Я ещё утром заявил городскому голове, что дума будет оставлена в покое…» [8]