Сергей Голицын - Записки уцелевшего (Часть 1)

Вап выплачивал деньги так: принесешь карту, он посмотрит, молча пожует губами, молча вытащит из письменного стола чековую книжку, что-то черкнет и вручит тебе голубую бумажку. Когда же он выдвигал ящик стола, то показывалась иной раз бутылка коньяку, лежащая на боку. Он задвигал ящик, а ты шел в банк через три дома на углу Рождественки, там получал деньги, и все.

В редакции работало лишь двое - Вап и Сокольский. Потом, когда при "Следопыте" стали издаваться приложения - журналы "Вокруг света" и "Всемирный турист", понадобился третий сотрудник. Вап тогда подумал, а не принять ли меня, но потом остерегся. Одно дело кормить двух бывших князей, в штате не состоявших,- художника и чертежника, а другое - принимать на штатную должность чуждый элемент, проводить его через бдительный отдел кадров с заполнением анкеты. И Попов зачислил скромного юношу, толстощекого и рыхлого Сережу Грепачевского; он усердно выполнял все поручения своего шефа, но был медлителен и безынициативен.

Они справлялись втроем. А теперь в какой-нибудь тощей "Мурзилке" сидят человек двадцать - редактор, зам. редактора, зав. отделом прозы, зав. отделом поэзии, художественный редактор, технический редактор, несколько девушек. И все они заседают, печатают на машинках, пишут, с утра до вечера треплются между собой и по телефону. В редакции "Следопыта" молчали и работали - Попов, Сокольский и Грепачевский, да еще изредка забегала курьерша издательства.

6.

В конце 1926 года Попов пригрел третьего князя. Это был дядя Владимир Трубецкой.

Жил он со своей многочисленной семьей в Сергиевом посаде плохо. Работая в тамошнем кинотеатре, получал мало, денежные переводы из-за границы были не ахти какие. А число детей достигло семи; каждого требовалось одеть, обуть, накормить.

С моим братом Владимиром дядю связывала крепкая, долголетняя дружба. И Владимир решил ему помочь.

Еще в 1922 году, когда дядя Владимир приехал к нам из Богородицка, он привез с собой величайшую редкость - убитую им галку светло-песочного цвета. Альбинизм у животных и птиц иногда встречается, а хромизм - явление сверхредчайшее. Среди ученых биологов хромовая галка произвела фурор. В Зоологическом музее университета ее собрались купить за баснословную сумму. Но какой-то начальник отсутствовал, и дяде сказали, что-бы он принес свою диковину на следующий день. Окрыленный неожиданной удачей, он явился к нам на Еропкинский, положил вещички на сундуки в прихожей, и, пока целовался и обнимался со всеми нами, кошка стащила его драгоценность.

Владимир посоветовал дяде написать о том печальном происшествии юмористический рассказ для "Следопыта". Эта идея вдохновила дядю. Через некоторое время он вновь появился у нас и прочел нам вслух свой рассказ "Миллиард за галку". Владимир посоветовал внести кое-какие поправки и передал рукопись в "Следопыт". Для камуфляжа автор скрыл себя под псевдонимом "В. Ветов", то есть Владимир Трубецкой.

Вапу рассказ понравился. Он только изменил заглавие на "Драгоценная галка". В советской литературе согласно инструкции цены, особенно столь астрономические, упоминать запрещалось. Владимир взялся рассказ иллюстрировать. Он изобразил дядю карикатурно и очень похоже - худым, высоким, в фуражке на маленькой голове, с усиками, в черной лохматой куртке, в брюках-галифе, в обтрепанных обмотках и в огромных солдатских ботинках на длинных и тонких ногах. На одной из картинок фигурировали три тогдашних университетских профессора биологии, рассматривающие невиданную птицу,Кожевников, Огнев и Бобринский, тоже очень похоже изображенные и тоже карикатурно.

Попов обладал замечательным свойством находить талантливых писателей и художников. Мой брат был очень многим обязан Попову. Я уже называл имена писателей А. Грина. А. Беляева, В. Яна и других. В "Следопыте" на конкурсе первую премию за рассказ получил студент-геолог Володя Белоусов. С того времени Попов три года подряд посылал его на летние каникулы в творческие командировки в разные глухие края нашей страны и печатал интересные рассказы и очерки молодого туриста. Владимир Владимирович Белоусов стал крупным ученым, членом-корреспондентом Академии наук. Он умер в 1985 году.

И у дяди Владимира Попов угадал скрытый талант писателя и предложил ему писать для журнала юмористические охотничьи рассказы. В "Следопыте" появился второй рассказ В. Ветова - "Щадилов пруд", в котором фигурировали уже два незадачливых охотника - высокий и худой сам автор, прозванный Хвощом из-за своих обтрепанных обмоток, похожих на два стебля хвоща, и другой охотник низенький и тоже худой, с очками на длинном носу - Семен Семенович Боченкин.

Попов предложил дяде писать серию рассказов об этих двух героях. Так начали появляться в "Следопыте" через два номера на третий, иногда через номер "Необычайные приключения Боченкина и Хвоща". За два с лишним года было напечатано двенадцать рассказов этой серии. Иные были талантливы, иные не очень, и только один рассказ Попов забраковал. Действие их происходило на фоне старозаветного городка Тульской губернии Б. (подразумевался Богородицк начала двадцатых годов). Читатели заметили эти рассказы, а уж жители Богородицка, угадывая, кого изобразил автор, угадывая место действия, были в восторге, передавали журнал из рук в руки, зачитывали до дыр.

Так дядя Владимир получил хороший дополнительный заработок, Попов в одной своей обзорной статье сказал про автора, что он "начал выходить на широкую литературную дорогу". А брат Владимир, иллюстрируя его рассказы, получил известность не только как морской художник, но и как художник-юморист.

По своим выходным, по понедельникам, дядя Владимир приезжал к нам, и тогда вечером вокруг стола под председательством дедушки собирались мы все, кроме моего отца, удалявшегося в свою комнату к очередной письменной работе.

Дядя читал вслух. И начинался обстоятельный и оживленный разбор рукописи. Придирчиво критиковал брат Владимир, предлагал что-то выкинуть, заменить неудачный эпитет, придумывал новые, иногда разрушающие сюжет удачные ходы. Моя мать вносила кое-какие поправки, дедушка вставлял что-то остроумное. И дядя Владимир, несколько обескураженный и одновременно окрыленный критикой, возвращался в Сергиев посад переделывать рассказ.

А случалось, самый сюжет рассказа вообще выдумывался у нас за столом. Задавал брат Владимир вопрос:

- А что произойдет, если в богородицком пруду неожиданно заведется крокодил? И начинали фантазировать, оживленно спорить: как он туда попал, что он там делал, кого напугал, кого съел, как его ловили Боченкин и Хвощ и чем все это кончилось? Так у нас за столом появился сюжет рассказа "Аллигатор с реки Миссисипи".