Ефим Черняк - Вековые конфликты

О чем же говорит, свидетельствует в действительности опыт истории?

Как мы убедились, основной антагонизм в разные эпохи находит или не находит прямое отражение в сфере межгосударственных отношений. Примером могут служить период империализма до 1917 года и современная эпоха. По сути дела, в мировом масштабе этот основной классовый антагонизм получает выражение в международной сфере в переходные эпохи всемирной истории.

Переход от одной общественно-экономической формации к другой, поскольку он происходил не в одном, а во многих обществах и не одновременно, мог приобрести форму векового конфликта (в том смысле, в каком указанный термин используется в этой работе). Однако один и тот же переход мог послужить также источником нескольких вековых конфликтов. Причиной этого является то, что столкновение между старым и новым строем находило сначала воплощение в менее, а позднее - в более развитых формах, адекватно отражающих существо этого столкновения. Между тем отлившееся в менее зрелые идеологические формы и учреждения политическое противоборство приобретало относительную самостоятельность по отношению к породившей его социальной почве и нередко сохранялось даже тогда, когда возникали более законченные формы того же классового антагонизма. Надо учитывать и то, что наряду с межформационными вековыми конфликтами существовали и конфликты внутриформа-ционные.

Понятие «лагерь» в вековом конфликте используется в .книге для определения объективно существующей группировки держав, связанных каким-либо общим идеологическим началом. Он мог быть или не быть оформлен союзными договорами, являясь чем-то более постоянным, чем коалиции, в которые могли входить часть или все участвующие в нем государства. Точнее было бы сказать, что лагерь находит в каждый период воплощение в такой коалиции. Очевидно, что этот лагерь на разных этапах конфликта может состоять из разных государств.

В межформационных конфликтах борющиеся классы являлись воплощением сил прогресса и реакции, и естественно, что развитие противоборствующих лагерей, которые возглавляли эти классы, было пронизано различными тенденциями, подчинено различным закономерностям общественного развития.

Структура международных отношений могла либо способствовать, либо, напротив, препятствовать проявлению векового конфликта. Так, наличие державы, выдвигавшей гегемонистские притязания, являлось фактором, стимулировавшим развертывание конфликта. Существование консервативного лагеря предоставляло многочисленные преимущества возглавляющей его державе. Он являлся механизмом, позволявшим использовать экономические и людские ресурсы других стран в интересах этой державы, которые представлялись тождественными интересам всего лагеря.

Нередко самый конфликт превращался в ширму для гегемонистских устремлений доминирующей державы консервативного лагеря.

Участие в консервативном лагере в конечном счете всегда вредило национальным интересам входивших в него стран, замедляло темпы их развития, вплоть до утери ими в результате этого их прежней роли в системе межгосударственных отношений. В странах - участницах консервативного лагеря в вековом конфликте происходило укрепление самых реакционных классов и представлявших их интересы политических сил. Однако и они не оказывались в выигрыше от обстановки хозяйственного упадка, растущего отставания от других государств, резкого ослабления позиций страны на международной арене, культурного регресса. Самая недостижимость поставленных целей консервативным лагерем усиливала центробежные силы. Попытки сделать союз более эффективным нередко ослабляли его прочность, в конечном счете приводили к его полному распаду.

Контрреволюционный интервенционизм - неизменный спутник вековых конфликтов. Вместе с тем интервенционизм существовал и в те эпохи, когда таких конфликтов вообще не было.

Во всех вековых конфликтах до современной эпохи лежащая в их основе борьба социальных систем не выступала на поверхность и осознавалась как столкновение политических систем или идеологических доктрин.

Вековые конфликты не умирали сами по себе. Исчез^-новение таких конфликтов обычно являлось результатом борьбы между сторонниками и противниками их продолжения в пределах отдельных стран и на международной арене.

Ни один из межформационных вековых конфликтов не был решен военным путем. Может создаться впечатление, что эти конфликты вообще не находили разрешения, а лишь отодвигались на задний план другими конфликтами. Однако это верно лишь в известном смысле только для самого конфликта, а не для лежавшего в его основе классового противоборства. Оно не отодвигалось в сторону, а вступало в новую, более зрелую стадию, имевшую иное отражение в сфере надстройки, включая и сферу межгосударственных отношений, пока не находило революционного решения внутри каждой из участвовавших в конфликте стран.

Вековые конфликты несомненно относятся к излишним «издержкам» процесса развития общества - излишним, поскольку они никогда не были исторически неизбежными. Эта роль вековых конфликтов как замедляющей силы исторического процесса находила свое выражение и в том негативном влиянии, которое они в целом оказывали на развитие общественной мысли, культуры и науки, особенно возвращая их даже в передовых странах снова к тем задачам, которые были уже решены на почве этих стран. Напомним, что окончание векового конфликта создало возможность развития английской революции середины XVII века без вмешательства извне. Отсутствие такого конфликта создало благоприятные международные условия, могущественно способствовавшие победе американской революции. В целом такие же благоприятные условия и по той же причине сложились и на первых этапах Великой французской революции. Исторически тормозящая роль вековых конфликтов особенно отчетливо видна в соотношении с важнейшими прогрессивными событиями всемирной истории - социальными революциями. В данной связи становится очевидным также, что, например, развертывание кризиса идеологии и культуры Возрождения не только хронологически совпало с развертыванием векового конфликта, но и во многом прямо порождалось этим конфликтом. И наоборот, появление первых ростков Просвещения оказалось возможным, когда стали исчезать остаточные проявления векового конфликта.

История полностью опровергает утверждения реакционных историков и социологов, будто вековые конфликты могли способствовать определенной стабилизации международных отношений, препятствовать «анархии на мировой арене», поскольку вели к внутренней консолидации враждующих блоков. Как раз, напротив, обострение вековых конфликтов до попыток решения их военным путем исключало возможность сколько-нибудь прочной устойчивости международной системы, а отказ от военных методов хоть и не гарантировал, но служил предпосылкой такой стабильности.