Ефим Черняк - Вековые конфликты

Карл V внешне мало походил на того мощного, полного решимости гиганта на коне, каким его рисовали льстившие ему художники. Это был уродливый маленький человечек с прыщеватой кожей и всегда полуоткрытым ртом - физический недостаток, который он скрывал под короткой бородкой. Из склонностей императора современники отмечали прожорливость, которая даже побудила папу в виде любезности освободить императора от поста перед причастием и которая привела к ранней подагре. Это дополнялось пристрастием к рыцарским романам, героем которых он себя воображал, да еще любовью к цветам и хоровому пению.

Укрепление императорской власти было для Карла V не только целью, но и средством к достижению заветной мечты о создании вселенской монархии - наследницы Древнего Рима или империи Карла Великого. Карл V сознательно пытался придать своей империи «наднациональный» характер, не подчеркивать ее испанскую основу и связь своих планов создания универсальной монархии с кастильской традицией крестовых походов против мавров. Поэт - современник Карла V и участник войн против Франции - Эрнандо де Асуна так определял эту программу всемирной монархии: «Один монарх, одна империя и один меч». Добиваясь избрания германским императором, Карл V в доверительном письме формулировал возможности, которые появятся у него в результате приобретения этого титула: «Мы сможем совершить много добрых и великих деяний. И не только сохранить и защитить владения, дарованные нам богом, но и в огромной степени увеличить их, таким путем обеспечивая тишину и спокойствие христианского мира, поддержание и укрепление святой католической веры, которая является нашей главной основой». А канцлер императора Меркурио Гаттинара неоднократно повторял, что Карл наделен верховной властью над миром, поскольку он «был помазан на царство самим богом, предсказан пророками, вознесен в проповедях апостолов, санкционирован рождением, жизнью и смертью нашего Христа Спасителя». Вскоре после избрания Карла на германский престол в 1519 году Гаттинара писал ему: «Ваше величество, ныне, когда господь щедро наградил Вас, возвысив над всеми другими христианскими королями и князьями до такой степени могущества, которым доныне обладал только ваш предок Карл Великий, Вы твердо стоите на пути к универсальной монархии, к тому, чтобы подчинить весь христианский мир одному пастырю»3. Гербом Карла были геркулесовы столбы - путь Европы к заморским странам; девизом - plus ultra - «все дальше».

В апреле 1521 года Карл V объявил рейхстагу, заседавшему в Вормсе: «Для защиты христианского мира я решил прозаложить мои королевства, владения и друзей, мою плоть и кровь, душу и жизнь»4. (Именно эти мотивы в политике императора и позволяют новейшим западным историкам представлять его олицетворением идеи «единства Европы»5.)

Современникам казалось, что возникли определенные шансы для создания в Западной Европе универсальной империи. Абсолютные монархии - и особенно государство Карла V - располагали в эту эпоху ресурсами, значительно превышавшими те, которые имелись в распоряжении средневекового королевства. Вместе с тем развитие национального самосознания еще не продвинулось настолько, чтобы повсеместно цементировать сопротивление планам образования путем войн и династических комбинаций «наднациональных» государств, более или менее приближавшихся к положению господствующей державы в этой части континента. Создание империи Карла V почти совпало с началом широкого применения трех важнейших изобретений: компаса, с помощью которого стали возможными открытие и освоение новых торговых путей и утверждение европейцев на необъятных территориях Нового Света; книгопечатания, сыгравшего столь важную роль в качестве орудия идеологической войны, пропаганды векового конфликта, расширения средств духовного принуждения в руках вдохновителей и организаторов этого конфликта; качественных изменений в военном деле, оказавшихся чрезвычайно благоприятными для крупных держав и наиболее сильной из них - империи Карла V. Отход от средневековой тактики произошел очень быстро. Как раз в это время пехотинец получает огнестрельное оружие. В шекспировском «Генрихе IV» Готспер передает слова какого-то лорда:

Он очень сожалел, что из земли

Выкапывают гадкую селитру,

Которая цветущим существам

Приносит смерть или вредит здоровью.

В конце XV - начале XVI века французы настолько усовершенствовали пушки, что их стало возможным доставлять на поле сражения и перемещать в ходе боя. Эти изобретения были использованы в войсках Карла V, который ввел также применение передков - они позволяли при перевозке превращать двухколесную пушку в четырехколесную повозку, значительно более удобную для быстрого передвижения, особенно по неровной местности. Не менее важным было усовершенствование испанцами ручного огнестрельного оружия - аркебуза, который был заменен мушкетом. Вооружение мушкетами послужило началом векового преобладания испанской пехоты. Еще в 1494 году две трети французских войск, в это время начавших поход в Италию, составляла рыцарская кавалерия, а уже в 1528 году - только одиннадцатую часть. Так же примерно изменилось соотношение родов войск и в испанской армии. Около 1521 года папа Лев X определил обязанности кавалерии: прикрывать войска, обеспечивать доставку провианта, наблюдать и собирать разведывательные сведения, беспокоить неприятеля. В этом перечислении обязанностей пропущено было только участие в сражениях.

Империя Карла V объективно была попыткой феодального общества найти удобную форму политической надстройки, которая вместе с тем отвечала бы новым экономическим условиям, точнее, говоря словами Маркса, «торговым потребностям нового мирового рынка, созданного великими открытиями конца XV в.»7. Над мировым рынком была бы надстроена мировая империя Габсбургов. Однако эта попытка противоречила реальным тенденциям развития, поскольку возникновение мирового рынка создавало острейшее соперничество между европейскими странами за господствующие позиции в мировой торговле.

Создание «наднациональной» империи Карла V одновременно препятствовало развитию новых буржуазных отношений в разных частях Европы. И вместе с тем огромные финансовые траты, которые производились Габсбургами ради достижения главной цели - создания вселенской монархии - и которые стали возможными только в результате эксплуатации экономических ресурсов колониальной империи Испании, в немалой степени способствовали росту мануфактурного производства, вызреванию буржуазного уклада в отдельных наиболее развитых районах Южной Германии, Голландии, Англии и некоторых других стран. Ирония истории заключалась в том, что попытки создания вселенской монархии, будучи затеей наиболее реакционных сил Европы, привели к созданию механизма, который превращал испанский колониальный грабеж в одну из составных частей системы так называемого первоначального накопления капитала.