Вильям Похлебкин - Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1

Получалось, что на высокий пост Остерман был поставлен благодаря счастливой случайности, но он никогда ни у кого не вызывал опасений относительно политических или служебных интриг, поэтому никто не думал о его смещении. Вице-канцлер Остерман после смерти Панина в 1783 году занял его должность. Он стал главноуправляющим Коллегией иностранных дел. В новом качестве Иван Андреевич преимущественно вел дела с иностранными дипломатами, находящимися в России, и благодаря этому они оставили о нем свои многочисленные отзывы.

Де Парелло, описавший подробности его назначения вице-канцлером, отмечал, что положение Остермана в коллегии "не особенно блистательно", но он "по крайней мере, достаточно умен, чтобы понимать всю неловкость своего незавидного состояния. Он сетует об этом и оскорбляется настолько, что не может скрывать своего огорчения. Поэтому он всех принимает с дурным расположением духа, изощряется всегда истолковывать в невыгодном смысле все, что ему объясняют, по малейшим поводам дает понять, что ему известно, что уже обращались к другим лицам; но, как в сущности он человек честный, то наконец смягчается и обещает дать ответ по получении повелений от государыни. Обойти его невозможно, несмотря на то, что он занимает свое место только ради наружной представительности и что Остерману любой министр сообщает о своих действиях только для формы, когда дело уже почти доведено до конца". При этом де Парелло добавляет, что "при ближайшем знакомстве с ним можно легко сойтись и, наконец, жить с ним в добром согласии".

Многие современники считали, что Остерман был лишь декоративной фигурой. Это был "очень ограниченный, напыщенный сановник, годный лишь для того, чтобы важно носить мундир и внушать почтение на торжественных приемах".

Почему же Екатерина Вторая в течение более 20 лет терпела вице-канцлера, не приносящего никакой пользы? Принято считать, что императрица берегла его как "старого сановника, к которому привыкла". Но зачем было ей награждать его сначала орденом св. Владимира I степени в день учреждения ордена, а затем удостаивать высшей награды - ордена св. апостола Андрея Первозванного? Только ли за выслугу лет? И почему уже Павел I возводит 70-летнего старика в канцлеры? Может быть, потому что Остерман "всегда отличался честнейшими правилами и беспредельной преданностью к престолу"? Конечно, всеми иностранными делами управлял в то время не Остерман, а его ближайший помощник князь Безбородко, назначенный в 1784 году "вторым присутствующим членом Коллегии иностранных дел" с трактаментом вице-канцлера. Через его руки шли самые важные дела, а графу Остерману он оставлял "всю ту внешность, так сказать, обрядовую сторону его первенства, которая проявлялась в формальностях". Безбородко пользовался особым расположением императрицы и был для нее человеком не просто полезным, но даже необходимым. Он тоже не жаловал Остермана, писал, что этот "большой глухой, когда за руль брался, худо правил, да и вообще ничего еще не сказал, что бы не мною написано было".

В то же время денщик фельдмаршала Суворова вспоминал: "Однажды граф спросил: "Чей это экипаж?". Я, взглянув в окно, доложил: "Графа Остермана!". Фельдмаршал выскочил из-за стола и выбежал на крыльцо так поспешно, что я, находясь ближе его к двери, не мог его предупредить; лакей Остермана только что успел отворить дверцу у кареты, как он вскочил в нее, благодарил Остермана за сделанную ему честь посещением и, поговорив минут десять, простился с ним..."

В высшей государственной должности Остерман пробыл менее полугода. В начале апреля 1797 года 72-летний граф Иван Андреевич подал императору всеподданейшее прошение об отставке. На его просьбу 21 апреля Павел I обнародовал рескрипт, в котором говорилось: "С крайним сожалением усмотрел я из письма вашего желание ваше получить увольнение от всех дел по причине болезненных ваших припадков". Остерман был уволен с полным "трактаментом", им получаемым, и, кроме того, ему был подарен серебряный сервиз, находившийся у него "по месту канцлера".

Остерман провел последние годы своей жизни в Москве. Кэтрин Вильмот (подруга княгини Е.Р. Дашковой) в своем дневнике записала: "Ныне из приверженцев Екатерины в живых остались лишь граф Остерман и княгиня Дашкова, и, если бы не стены и башни Кремля, в Москве не было бы ничего примечательного, кроме балов и ужинов, которые идут сплошной чередой и прерываются лишь обедами, завтраками, утренниками и игрой в карты".

В последние годы Иван Андреевич вел переписку с митрополитом московским Платоном, которого называл своим учителем в старости. Граф посвящал свое время "дружеским с ним беседам", и вместе с братом своим Федором пользовался изустным учением богословия знаменитого сочинителя и проповедника, который собственноручно писал для них в виде уроков свои поучения.

Александр Андреевич Безбородко родился 17 марта 1747 года в Малороссии в семье генерального писаря. Как отмечают историки, он получил образование в Киевской духовной академии, хотя документальных подтверждений не сохранилось. В 1765 году он поступил на службу в канцелярию графа Румянцева. Безбородко довольно быстро завоевал доверие начальника и во время русско-турецкой войны 1768-1774 годов успел проявить себя и храбрым офицером, отличившимся в битвах при Ларге и Кагуле, и способным чиновником - он вел секретную переписку фельдмаршала. В 1775 году по рекомендации Румянцева Безбородко назначили статс-секретарем Екатерины II. "Представляю Вашему Величеству алмаз в коре, - сказал Румянцев императрице. - Ваш ум даст ему цену". Действительно, среди утонченных екатерининских придворных этот "алмаз", доставленный из Малороссии, выглядел грубым провинциалом. Безбородко не говорил по-французски, не был обучен изысканным манерам. Но это не помешало ему сделать блистательную карьеру.

В отличие от многих своих предшественников он оставался главным докладчиком императрицы 20 лет. Однажды в разговоре с Безбородко императрица коснулась какого-то закона; он прочел его наизусть, и когда государыня приказала подать книгу, он, не дожидаясь, когда ее принесут, сказал, на какой именно странице напечатаны те самые слова. Уникальная память Безбородко, пожалуй, более всего поражала современников. Комаровский рассказывал, что перед отъездом в Вену великий князь Константин послал его, своего адъютанта, к Безбородко осведомиться, кому и какие подарки надо будет делать при венском дворе. Александр Андреевич стал ему "рассказывать, как будто читал родословную венских вельмож, кто из них чем примечателен, кто и в какое время наиболее оказал услуг двору нашему". Комаровский слушал около часу с большим вниманием и любопытством. Безбородко перечислил всех вельмож, которых им предстояло увидеть. "Потом он сел и написал своею рукой список всех, которым должно дать подарки и какие именно... Граф, конечно, и о прочих дворах имел такие же сведения".