Анатолий Гончаров - Император умрет завтра

От пьяного вопля "ура" до похмельного рыка "долой" - путь в России короток и прост. Жить не страшно, но скучно, коли нет заговора. А что будет с осиротевшим человечеством, каковому грозит остаться наедине с "тварью, совестью сожженной"? Хотя и сама "тварь" и спешит отвести беду от Александра сообщая дополнительно о конфиденциальных сведениях шведского посланника Стединга предупреждавшего свое правительство о грядущем заговоре в России и вероятном убийстве императора.

Наполеон по-прежнему рассчитывал на союз с Россией. И не желал, чтобы "тамо упадал" Александр.

Желал этого Фуше.

Если Талейран, шесть лет строивший интриги за спиной Наполеона, периодически сочетал свои личные интересы с интересами австрийского двора, а в последние годы - и с амбициями Александра I, то Фуше...

Тут расклад совершенно иной.

Жозеф Фуше был единственным из приближенных, кто едва ли не на коленях заклинал Наполеона отказаться от "блестящей химеры создания всемирной монархии", то есть - не вообще от химеры, а от замысла прийти к ней путем завоевания России: "Государь, я Вас умоляю, во имя Франции, во имя Вашей славы, во имя Вашей и нашей безопасности, вложите меч в ножны, вспомните о Карле XII...".

Фуше не был услышан. И стал единственным из приближенных, кто желал Наполеону поражения в России.

Когда министром полиции Фуше исчерпаны все способы избежать войны с Россией, включая сюда и слабеющее влияние Жозефины, которая только и сумела добиться от повелителя небрежных заверений, что "сия кампания не будет долгой", он достает новую "плоду. И в жизнь Наполеона, все свои помыслы обратившего на поход в Россию, властно вторгаются благородная красота и необузданная страсть графини Шарлотты фон Кильмансе.В свое время Фуше спас от расстрела ее мужа, обвиняемою и шпионаже против Франции, и сделал шпионкой саму Шарлотту, запустив ее на орбиту второстепенных дворов Европы.

К последующему разочарованию министра полиции, страсть его шпионки оказалась не вынужденной, а подлинной. Графиня Шарлотта вскоре призналась обожаемому Наполеону, с какой целью она была представлена ему при дворе саксонского короля в самом начале 1812 года. Призналась, когда почувствовала, что носит под сердцем, где пирует страсть, ребенка Наполеона. Кумир не был ни опечален, ни разгневан признанием - он был польшен подобным свидетельством неотразимости свои достоинств. Далее благородная Шарлотта вела переписку с Фуше в интересах уже самого императора.

Фуше это понял, когда услышал о якобы перехваченном в Варшаве письме таинственным заговорщикам в Россию. Не маршал Сульт блестнул бдительностью, а графиня Шарлотта показала Наполеону в Дрездене это сфабрикованное Фуше "секретное" послание. Что и требовалось министру, решившему таким образом проверить искренность своей агентессы. Детский шифр с использованием первых букв фамилий известных заговорщиков Палена, Платона Зубова, Беннигсена и прочих - мог обмануть увы, только саму Шарлотту. Наполеон раскусил этот ход своего министра. Но чем, спрашивается, ему могло повредить такое письмо? Александр во-первых лишний раз побеспокоится о собственной безопастности, а во-вторых, повнимательнее и построже присмотрится к политическому салону в Твери, где удаленная от двора княгиня Екатерина строит планы новой России, не имеющие ничего общего с целями самого Бонапарта.

С Александром I на троне военную кампанию в России можно покончить быстро. Одно генеральное сражение - и тот припадет к его стопам, велит в церквам петь осанну "вождю народов".

Екатерина, судя по агентурным донесениям, играет на национальных чувствах русских - это опаснее, это чревато повторением испанской гверильи, когда в спину стреляет каждый камень, и война никак не кончается в дважды завоеванной стране. Письмо Фуше адресовано в Петербург - адресат, разумеется, вымышленный. Так, может быть, лучше адресовать его в Тверь? Там адресат настоящий - русская полубогиня, Екатерина Павловна. Хотя сами русские называют ее скромнее: "тверская". Неважно, как называют. Важно, что слушают и внимают с благоговением, заряжаясь протестом к тому, что должно быть сохранено во имя высших целей Наполеона:

"Культурными людьми у нас считаются не те, кто имеет сколько-нибудь определенную индивидуальность, сколько-нибудь оригинальные мысли или дерзают умелостью быть самими собой, а не бледным сколком с иностранного образца. Культурными называются те, которые читают иностранные газеты и французские романы, а чаще совсем ничего не читают; которые каждый вечер ездят на бал или на раут, добросовестнейшим образом каждую зиму увлекаются французской примадонной или тенором итальянской оперы, с первым же поводом по весне уезжают в Германию на воды и, наконец, обретают центр равновесия в Париже.

Другого рода люди - это те, которые ездят на бал только при крайней необходимости, мыслят по-русски, читают по-русски и пишут о России сокровенное, что не может быть напечатано...".

И вот уже Александр дает понять сестре, что ему известны планы заговорщиков: "Операцию начнут именно с Вас, и будут приложены все усилия, чтобы представить меня в самом непривлекательном свете в Ваших глазах...".

Екатерина Павловна изумлена удручающей слепотой Александра. Он деликатно беспокоится о своем реноме в ее глазах! Он до сих пор ничего не видит и не понимает?.. Да и способен ли понять?

"Недовольство достигло самой высокой степени. Вашу особу далеко не щадят, - пишет императору Екатерина. - Если это доходит даже до меня судите обо всем остальном. Вас громко обвиняют в несчастии Вашей империи, в разорении - всеобщем и частных лиц, - наконец, в потере чести страны и Вашей собственны чести... Я Вам предоставляю возможность самому судить о положении вещей в стране, где презирают вождя".

Это - не табакеркой в ухо.

Это прямой и открытый вызов. Екатерина уверена в своем праве бросить царю тяжелые обвинения, и ставит честь страны выше личной чести Александра I. И, разумеется, - выше всяких собственных соображений о возможных последствиях подобного шага для нее самой.

Уловка Фуше, сделавшись уловкой Наполеона, ничего не изменила в позиции и политических взглядах "тверской полубогини". Своего друга Карамзина она подвигла на написание очерка "О старой и новой России", помогла с печатанием. Вокруг нее - русская дворянская молодежь, талантливые разночинцы и широко известные "русофилы" Ростопчин, Дмитриев. Тверской дворец генерал-губернатора герцога Ольденбургского успешно соперничал с Зимним и Фонтенбло.

В 1812 году по призыву Екатерины Павловны Тверская, Новгородская и Ярославская губернии дали восемьдесят тысяч рекрутов, не считая ратников ополчения, и собрали десять миллионов рублей пожертвований.