Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

Кола вымогал деньги и расточал их. Он повысил соляной налог для уплаты жалованья войску; народ роптал; он не дерзал более его созывать. Победа над Колоннами была апогеем его фортуны, но не могущества. Тогда же после опьянения впал он в беспредельную слабость. Орсини снова дефилировали перед Римом и производили недостаток в городе. Во главе аристократов стали теперь Лука Савелли и Счиаретта Колонна в союзе с кардиналом, призывавшим из Монтефиасконе на помощь города Умбрии и Тосканы.

Когда легат стал грозить опалой, отлучением и процессом за ересь, трибун потерял мужество. Он снова принял папского викария в сотоварищи по должности и объявил о покорности папе. Ввиду того что одним из наиболее тяжких обвинении против него было примкнутие к нему Сабины, написал он 2 декабря к тамошним общинам о том, что слагает с себя вверенную ему власть подесты, отзывает своего заместителя и представляет урегулирование отношений их к церкви кардиналу; впрочем, они не должны были бояться; в нужде он не бросит их на произвол, а лишь хочет помириться с церковью. Уже в этом письме Кола именовал себя просто лишь Tribunus Augustus; он хотел просто даже называться ректором папским; он отменил все свои декреты о правах римского величества, так же как и вызов имперских князей. Для устранения подозрений в намерении при помощи Людовика Венгерского сделаться тираном озаботился он при содействии папского викария, 7 декабря избранием совещательного совета из 39 пополанов. Но упорство этого народного совета дать согласие на соляной налог и на избрание одного военачальника явилось уже дурным знаком. Спор между ним и некоторыми из депутатов имел, правда, последствием прогнание всего совета народом, и это показало Коле, что он еще не потерял всех симпатий. Римляне не хотели более подчиняться папскому управлению. Когда Кола сказал им о намерении своем править городом, согласно условиям кардинала-легата, то они неистово стали требовать прочтения этих артикулов, в чем он отказал. Викарий увидел себя в опасности; 11 декабря удалился он, осыпая проклятиями лицемера Колу и строптивых римлян, и направился в Монтефиасконе. Так Кола стал опять единодержавным регентом. Он надеялся теперь задобрить народ и даже примирить с собой аристократов, ради чего выпустил из темницы и префекта. Но престиж его был уже так глубоко потрясен, что малейший толчок должен был низвергнуть все его могущество.

3 декабря папа издал гневную буллу на имя римского народа — клеймил Колу как беззаконника, язычника и еретика и убеждал римлян извергнуть его из среды своей, как паршивую овцу. В числе прегрешений трибуна поставлено было теперь и то, что он хотел низвергнуть церковь и империю, ибо представлял городам итальянским голоса для нового избрания императора и в безумии своем стремился к самой императорской короне, не заботясь об опасностях, в которые ввергал римлян, обрушивая на них гнев всех германцев и церкви; он ввергал в темницы духовных, присваивал себе права церкви, эдиктом предписал всем римским прелатам вернуться в город и даже осмелился объявлять, что Рим и церковь едино есть. Пал Кола еще прежде, чем булла эта достигла Рима. Алчным римлянам предстоял скорый юбилей; папа мог лишить их его, и им приходилось делать выбор между требовавшей одних лишь жертв свободой и сулившей изобилие покорностью. Возрастающая опасность с каждым днем все более обескураживала Колу; его пугали мрачные сны об обрушении Капитолия; печальные крики совы, засевшей в руинах, которую не могли прогнать, возбудили в нем страх и ужас. Он сильно страдал головокружениями и подвержен был частым обморокам. Случай низверг его с Капитолия.

Согласно договору, Людовику Венгерскому дозволено было вербовать в Риме рейтаров. Один неаполитанский барон, прославленный своими преступлениями, именно Иоанн Пипин, граф де Минорбино, находился с братьями своими в качестве вербовщика в городе. Из ненависти к Коле, вызывавшему его уже не раз за разбойничество к суду, а теперь принужденному терпеть его из уважения к королю венгерскому, принял граф с Лукою Савелли участие в заговоре, которого не чужд был и кардинал-легат. Служители трибуна хотели приклеить на дверях церкви Св. Анджело вызов Савелли к суду; неаполитанцы помешали им это исполнить. Когда затем Кола потребовал графа де Минорбино на суд, то тот окопался со своими наемниками у С.-Сальватора в Пенсилисе, в Цирке Фламиния. Он приказал звонить в колокола С.-Анджело и кричать клич: «Народ! Народ! Смерть трибуну!» На набатный колокол с Капитолия явились к Коле всего пять хоругвей; народ и Орсини, его партии не явились. Против баррикады бунтовщиков отправил он одного немецкого капитана; капитан пал; тогда трибун счел все потерянным. Освободитель Италии и Рима отшатнулся перед парой непокорных венгерских копий. Больное его воображение видело в восстании весь город, хотя это настолько мало было в действительности, что при быстрой решительности он легко мог бы обуздать этих мятежников. Сердце его замирало; мужества у него сохранилось, сколько у младенца; он едва мог говорить. Он сложил знаки своего трибуната; серебряный венок и стальной скипетр возложил он, как вклад, на алтарь Арачельской Богоматери; простился с друзьями. Он жаловался, что после хорошего семимесячного правления принужден был сходить с Капитолия, прогоняемый завистью злых. Он плакал; стоявшие вокруг него, видевший его нисхождение народ, лучшие граждане плакали. Никто его не удерживал. При трубных звуках, с распущенными знаменами, с вооруженным конвоем спустился народный трибун с Капитолия и перешел в замок Ангела, где заперся. Весь Рим был глубоко поражен. Дивный сон разбился в ничто после всего семимесячного, с давних уже пор не испытываемого городом эмфаза. Неожиданный и бесшумный этот конец правления Колы состоялся 15 декабря 1347 г. Среди глубокой их заброшенности народный трибун устроил римлянам народный классический карнавальный спектакль и в блестящем триумфальном кортеже нарисовал перед их очами величие античного мира. Затем наступило отрезвление, а с ним вместе — и реальность в прозаической форме реставрации аристократии, возвращающейся с жаждой мести.

Отъезд трибуна с Капитолия явился настолько неожиданным для аристократов, что они в нем усомнились и лишь три дня спустя отважились вступить в оставшийся без руководителя город. Делает честь геройскому духу маститого Колонны, что он не искал вовсе отомстить своим врагам; гражданские институты Колы не были ниспровергнуты, родственники его не были преследуемы, замок Ангела, где он находился под покровительством Орсини, не подвергся нападению. Тогда совершился въезд Бертрана де Дё в Рим, которым он вступил в обладание от имени папы. Он отменил все декреты трибуна, восстановил прежний образ правления и сделал сенаторами Бертольда Орсини и Луку Савелли. Лука представлял партию Колонн, ибо Стефан не принял более на себя бремя сенаторства. Согбенный старец стоял у могилы сына и внуков; из славного его рода не оставалось вскоре никого, кроме одного Стефанелло, юного сына убитого Стефана. Сам он исчез из истории города, в которой в течение более полувека занимал столь выдающееся положение; умер он, как полагают, в 1348 г.