Александр Берзин - Историческое взаимодействие буддийской и исламской культур до возникновения Монгольской империи

В начале VIII века омейядский арабский писатель Омар ибн аль-Азрак аль-Кермани составил детальное описание Нава Вихары, сохранившееся в труде X века «Книга стран» (араб. Китаб ал-булдан) автора Ибн аль-Факих аль-Хамадани. Аль-Кермани описал монастырь в понятной для мусульман форме, проводя аналогию с Каабой в Мекке. Он объяснял, что в центре главного храма располагается каменный куб, покрытый тканью, и что люди совершают вокруг него обходы. Этот каменный куб, несомненно, был основанием, на котором возвышалась ступа – памятник для хранения реликвий, обычно находившийся в центре бактрийских и тохарийских храмов. В соответствии с иранским обычаем куб был покрыт тканью, чтобы выразить почтение как статуям Будды, так и ступам, а обходы вокруг него были обычной буддийской формой поклонения. Как бы там ни было, описание аль-Кермани свидетельствует об открытом и уважительном отношении, а также о попытке понять немусульманские религии, такие как буддизм, с которыми омейядские арабы столкнулись на недавно завоеванных ими территориях.

До вторжения в Бактрию Омейяды взимали подушный налог в Иране со своих зороастрийских, несторианских, иудейских и буддийских подданных, предоставляя им протекторат. Однако некоторые из местных арабских чиновников были менее терпимы, чем остальные. Иногда защищаемые подданные должны были носить специальные одежды или знаки, указывающие на их статус. Кроме того, они подвергались унижениям: их били по шее каждый раз, когда они покорно склонялись, платя подушный налог. Хотя защищаемые подданные имели свободу вероисповедания, некоторые строгие чиновники запрещали им строить новые храмы или церкви. С другой стороны, те, кто приходил на пятничный молебен в мечеть, иногда получали денежное вознаграждение. Позже, если кто-либо из немусульманской семьи принимал ислам, такой человек наследовал все состояние семьи. К тому же более агрессивные чиновники зачастую обращали иностранцев, особенно тюрок, в рабство, а затем предлагали им свободу при условии, что те сначала примут ислам.

Желание избежать любых из этих запретов и унижений, а также получить финансовые или социальные выгоды естественным образом приводило многих к осуждению своей религии и переходу в новую веру. Таким образом, многие зороастрийцы Ирана в конечном счете отказались от статуса защищаемых подданных и приняли ислам. Неясно, сложилась ли похожая ситуация среди буддистов в Бактрии и Бухаре, однако такое предположение не кажется лишенным смысла.

В то время в соответствии с традицией мурджиизма переход в ислам был в первую очередь внешним делом. Достаточно было просто заявить о принятии главных положений исламской веры, а также исполнять основные религиозные обязанности, состоящие в ежедневном пятикратном совершении молитвы, уплате налога в помощь мусульманской бедноте, посте во время священного месяца Рамадан и паломничестве раз в жизни в Мекку. В первую очередь требовалось признать власть Омейядов, так как главным условием арабов было изменение политической, а не духовной приверженности. Тех, кто нарушал законы шариата, судили в омейядских судах и подвергали наказаниям, но все же официально они оставались мусульманскими гражданами со всеми гражданскими правами. Один Аллах может решать, кто искренен в своей религиозной вере.

Такой обычай был введен целенаправленно, чтобы получить подданных, которые будут верны и послушны арабским законам. Это естественным образом привлекало людей, которые перешли бы в ислам просто из-за политической, социальной или экономической выгоды, при этом внутренне сохраняя свою веру. Однако дети и внуки тех, кто таким образом принял новую веру, выросшие в исламском окружении, становились гораздо более искренними в принятии новой веры, чем их родители, дедушки и бабушки. Вследствие этого исламское население Центральной Азии стало постепенно расти ненасильственным путем.

Захват остальной части Согдианы был для Омейядов непростой задачей. Отнять у западных тюрок власть над этим регионом и контролировать прибыльную торговлю, идущую вдоль всего Великого шелкового пути, стремились еще три силы. Этими силами были тибетцы Кашгара, войска Китая династии Тан, базирующиеся в остальных городах-государствах Таримской впадины, и восточные тюрки из Монголии. Последовавшая борьба была очень сложной, и приводить здесь ее детальное описание нет необходимости. Давайте просто перечислим важные события второй половины VII и первой декады VIII веков, чтобы понять, с какой конкуренцией столкнулись арабы.

Карта №6: противоборствующие силы Центральной Азии в конце VII века

Сначала, в 670 году, тибетцы отвоевали у Китая династии Тан остальные города-государства Таримской впадины, начиная с Хотана и нескольких районов к северу от Кашгара. Видя растущую военную угрозу со стороны Тибета, войска династии Тан постепенно отошли из остальных городов-государств Таримской впадины в Турфан, и тибетцы заполнили образовавшийся вакуум. Затем армия династии Тан окружила тибетцев, перейдя Тянь-Шань через проход из Турфана в Бешбалык, и, продолжая двигаться на запад, установила в 679 году свое военное присутствие на севере Западного Туркестана, в Суябе. Однако это было скорее исключением из общей тенденции ослабления китайской династии Тан. В 682 году тюрки Монголии подняли мятеж против правления династии Тан и основали второй Восточный Тюркский каганат, а в 684 году сама династия Тан была свергнута в результате переворота. Ее правление не было восстановлено до 705 года и не упрочилось до 713 года.

Тем временем власть арабов в Бактрии начала ослабевать. В 680 году, в начале короткого правления халифа Язида (годы правления 680 – 683), Хусейн – младший сын Али, возглавил безуспешное восстание против Омейядов и был убит в битве при Карбале, в Ираке. Этот конфликт отвлек внимание халифата от Центральной Азии. В результате к концу правления Язида Омейяды потеряли контроль над большинством бактрийских городов-государств, но сохранили свою власть в согдийской Бухаре. В последующие годы память о мученической смерти Хусейна помогла сформироваться шиитскому движению ислама, которое стало альтернативой суннитскому движению, развившемуся из движения мурджиизм династии Омейядов.

В то время император Тибета был занят внутренней борьбой за власть с конкурирующим кланом. В результате в 692 году тибетцы потеряли свою власть над государствами Таримской впадины, хотя и продолжали сохранять в них свое присутствие, особенно в государствах южной границы этого региона. Ханьские китайцы имели долгую традицию торговых отношений с этими городами-государствами из своей твердыни – Турфана. В классических китайских исторических описаниях эти торговые отношения назывались «миссиями дани». Таким образом, несмотря на то что Китай династии Тан теперь стал доминирующим иностранным государством на большей части территории Таримской впадины вне Турфана, его влияние базировалось на торговых отношениях, а не на политическом или военном господстве. Особенно это относится к южным государствам.